Ей, чего никто от нее не ожидал, пришла фантазия поступить на службу ко двору. Более того, она напросилась в свиту к принцессе Ариитее – там и сейчас служила. Принцесса очень полюбила ее. В высшем свете Рараху узнала много о быте европейских женщин; ради меня принялась учить английский язык – и небезуспешно: она уже говорила на нем со своеобразным акцентом, прилежно воспроизводя необычные грубые звуки, отчего голос ее звучал особенно нежно.
Так странно было слышать английскую речь из уст моей маленькой дикарки! Я с удивлением присматривался к ней – будто это и не она вовсе…
Мы, взявшись за руки, снова вышли на главную улицу, такую, бывало, людную и оживленную. Но в тот вечер не было ни песен, ни цветочных венков, выставленных на продажу… После нашего отплытия, казалось, дух печали поселился на Таити…
Французский губернатор давал прием. Мы подошли к его дому. Через раскрытые окна можно было заглянуть в освещенный зал. Там собрались мои товарищи с «Рендира» и весь таитянский двор: королева, принцессы и фрейлины… Я думаю, среди гостей не раз звучала фраза: «А где же Гарри Грант?» И Ариитеа, должно быть, отвечала, обворожительно улыбаясь:
– Наверное, он с моей новой служанкой Рараху. Она с нетерпением ожидала его.
Да, Лоти был со своей возлюбленной Рараху, и до остального ему не было дела…
Меня заметила и узнала маленькая девочка, сидевшая у кого-то из взрослых на коленях. Заметила и слабым голоском произнесла:
– Иа ора на, Лоти!
Это была обожаемая внучка королевы, Помаре V.
Она протянула мне в окно худенькую ручку, и я поцеловал ее. Госта не обратили на нас никакого внимания.
Мы с Рараху пошли бродить дальше. У нас ведь больше не стало своего гнезда. На малышке тоже лежала тень всеобщей грусти, ночи и тишины…
После полуночи ей предстояло вернуться во дворец – этого требовали служебные обязанности. Мы тихонько отворили калитку и вошли в сад, опасливо озираясь: не хотелось попадаться на глаза Ариифате, мужу королевы, – ночами он частенько бродил по веранде.
В огромном саду при слабом свете ночных звезд одиноко белел дворец Помаре, точно такой, каким я его представлял в детстве по рассказам брата. Вокруг все было тихо. Рараху, убедившись в безопасности, попрощалась со мной и поднялась на большую веранду.
Я вернулся на берег и на шлюпке добрался до своего корабля. На борту в этот вечер мне все казалось скучным и унылым.
А между тем стояла чудная таитянская ночь, ничуть не хуже других ночей; так же блистали южные звезды…
