— Уверена, ты преувеличиваешь, Люсиль, — спокойно заметила она.
Девочка повернулась к ней, словно только сейчас обнаружила ее присутствие:
— Вовсе нет. Я буду говорить все, что захочу, вот так!
— Какая же ты дурочка, Люсиль! Неужели тебя не учили, как должны вести себя юные леди? Что у тебя за манеры? — Голос Валери был далек от осуждающего, скорее он выражал одобрение.
«Она сознательно подстрекает ребенка, — подумала Труди, — а Люсиль с готовностью поддерживает эту игру».
— Я подговорила нескольких девчонок из первого класса прыгнуть в бассейн в самом глубоком месте, чтобы доказать, что они не трусишки. На самом деле они все страшно глупые, — презрительно добавила Люсиль.
— А если бы они пошли ко дну? — весело поинтересовалась Валери.
— Я бы нырнула и спасла их, — ответила девочка. — Я же плаваю как рыба.
— А еще ты хвастунишка, не так ли? — подхватила Валери.
Вместо того чтобы обидеться на такие слова, Люсиль задумалась.
— Так же как и ты. Я помню, как ты сказала Клайву, что месье Гардинер, учитель французского, пытался заигрывать с тобой во время обеда, но это была ложь. Ты сама все выдумала, я наблюдала за тобой все время, он не сказал тебе ни слова. Валери снова наигранно засмеялась:
— Когда ты немного подрастешь, Люсиль, то поймешь, что время от времени женщины должны слегка привирать мужчинам.
— Я не буду так делать, — удивленно отозвалась девочка. — Когда я влюблюсь, всегда буду говорить правду — всегда.
— Поди прочь. Я хочу поговорить с твоей гувернанткой, которой я не завидую — иметь воспитанницей такую мартышку!
Люсиль принялась бегать по комнате, кисточки от накидки развевались по воздуху.
— Я не мартышка! Я не мартышка! Я не мартышка! — нараспев повторяла она. Труди не сумела сдержать улыбку при виде забавных кривляний ребенка.
— Я рад, что вы находите это занимательным, — послышался голос от двери.
Труди виновато повернулась и увидела стоящего в дверях Клайва. Валери оставалась совершенно равнодушной к его гневу.
— Бога ради, не будь таким деспотичным и злым. Девочка просто старается нас развлечь.
Клайв стоял мрачнее тучи.
— Немедленно сними этот нелепый мех и марш одеваться!
Девочка колебалась, явно желая поучаствовать в разговоре, затем, видя, что дядя неумолим, неохотно стянула накидку и снова потерлась о нее щекой, прежде чем благоговейно положить на ручку дивана.
— Какой же миленький мягкий мех. Валери, душечка, ты оставишь его мне после своей смерти, правда? — убедительно произнесла Люсиль. — Я буду о нем заботиться, на лето убирать подальше, обложив нафталиновыми шариками от моли.
