— Я что-то не слышал, чтобы девственницы трусами разбрасывались, — сказал Марат.
— Доказательство своей правоты? Но я же и так поверил. Больнее сделать, за то, что я не оценил ее поступка, за то, что не переспал с нею. Но я не мог этого сделать, из нравственных соображений, хотя, если откровенно, мне этого хотелось. Я позвонил на работу, сказал, что сломалась машина, и полдня провалялся в койке. Мне просто не хотелось жить. Как можно осознать, что в то время, когда ты ждал девушку на свидании, ей ломали целку на письменном столе, на квартальном отчете; но этого мало, девушка, оказывается, помня о тебе, находит тебя, и обо всем подробно рассказывает (могла бы и промолчать), и на память о своей потерянной девственности оставляет тебе свои испачканные в крови трусы, как раньше в деревнях вывешивали простыни. Нормально, да? Вот тебе и королева девственница.
— Тяжелый случай, — согласился Марат, ломая голову над тем, как дотянуться до ружья, не вызвав подозрений, но Костин сам полез на рожон.
Марат сказал, кивая в окно: "Темень, какая".
— "Верно, — согласился Костин, — и помощи ты, видать, уже не дождешься". Замаскированные, зловещие нотки его голоса были очевидны.
Скрытая месть, вызванная равнодушием к рассказу
Помощь бывает трех видов, — сказал Марат, — первая, — которую не стоит, и ждать; вторая, — та, которую ждать долго; а третья, — это та, которая приходит неожиданно.
— А ты, на какую рассчитываешь? — спросил Костин.
— На неожиданную.
— На волков, может быть? — глумливо сказал Костин.
— Нет, не на волков, хотя тебе от них не уйти, это тебя они пасут со вчерашнего дня; но лично я рассчитываю на того, кто стоит за твоей спиной.
Марату давно уже чудилось, что за спиной у Костина какое-то марево.
Костин, ухмыляясь, оглянулся, а когда повернул голову обратно, на него смотрело дуло винчестера.
— Сиди, где сидишь, — приказал Марат, — шевельнешься, башку разнесу.
— Шутки шутишь, разыграть решил? — растерянно улыбаясь сказал Костин, — а это че такое, зачем на меня ружье наставил? Убери, выстрелить может.
— Что ты с ней сделал? — тихо спросил Марат. Простецкая улыбка сползла с лица Костина. Маленькие глазки еще более сузились, и в них на мгновение мелькнул страх.
— Умен, — процедил он сквозь зубы.
Предупреждая его движение, Марат сказал:
— Только шевельнись, в клочья разнесу…
Костин не двигался, но на лице его появилось выражение странного любопытства, он словно изучал угрожающего ему ружьем человека.
