Двухуровневая квартира являлась тем излюбленным местом, о котором говорят: мой дом – моя крепость. Здесь и только здесь Клара расслаблялась по-настоящему. Но не сегодня. Сегодня она прошла к бару, по дороге кинув сумку на кресло, налила в хрустальные стаканчики бренди, подала один Красавчику, которого на самом деле зовут обыденным именем Витя.
– Так что с Кенаром? – спросила Клара с легким беспокойством.
– Откуда я знаю? – взяв у нее стакан, пожал тот плечами. – Мы условились встретиться в восемь в баре еще вчера, должны были обговорить завтрашний день, а он не пришел. Я и сегодня прождал его полтора часа.
– На мобилу звонил?
– Естественно. Он ни разу не ответил.
– А что у вас завтра?
– Пикничок на природе, – усмехнулся Витя. – Но теперь отменен.
Клара прошлась по комнате, а здесь есть где пройтись – не то что в убогих трущобах, где она когда-то жила с родителями. Тридцатидвухлетнюю Клару можно было бы назвать красивой, если б не хищные и злые глаза, их она всегда прячет за приспущенными ресницами. Малоприятны и презрительно поджатые губы, часто именно они выдают негативные эмоции, живя на лице автономно от ее очередной маски. А масок у Клары несколько, много-то и не надо, чтобы ввести людей в заблуждение и показаться обаятельной, привлекательной, неглупой. Для Мартына у нее одна маска, для подружек другая и так далее, только с Виктором Клара была такая, как она есть.
Витя... а он действительно стандартный красавчик, предмет мечтаний миллионов женщин, которым нравятся герои сериалов про красивую жизнь, нравятся белые длинные кудри ниже плеч, голубые глаза, правильные черты лица, высокий рост и атлетическая фигура. А что внутри у него, есть ли там душа – ни одна дура не задумывается, потому что оболочка принимается за содержание.
Красавчик Витя упал в кресло, вытянул скрещенные ноги вперед и лениво произнес:
– Мне неприятно, что меня держат за мальчика. И кто? Кенар! Ассенизатор хренов! Я жду этого скота, как дешевая телка, а он не является.
– Ты и есть вечный мальчик, – поддела его Клара. Сегодня он ее раздражал, потому что не Витю сейчас она хотела видеть здесь. – Красавчик Витя...
– Не называй меня Красавчиком, – так же лениво запротестовал он. – Банальная кличка, тупая, бесит меня.
– Но приросла к тебе, – уколола его Клара. – Это твоя профессия, разве нет? Однако ты действительно скоро вылетишь из обоймы. Тебе сколько?
– Тридцать семь.
– Вот-вот. Тридцать семь, а ты все еще Красавчик, соблазнитель чужих жен. На лице вон уже морщины появились. И кожа приобрела возрастную отечность.
