А дома нас, веселых, уставших, источающих аромат яблок, встретил неистово горящий взгляд шамана.
— Там, — каркнул он, простирая длинную руку в сторону, откуда мы пришли, — созревают плоды земли для сквернавцев земли Огон, земли обреченной. А кто их собирает? Собирают их доблестные буторы земли Магог, избранные воины. То-то радуются Великие Духи, то-то ликуют славные предки! И ведь есть чему радоваться — собирают храбрые буторы-магоги яблоки для нечестивцев земли Огон!
— И тебе хорошо бы нам помочь, — кротко сказал Топчу. Я заметил, что никто из них никогда не вступал в пререкания с шаманом. — Живем вместе, кухня одна.
— Духи не допустят, — закричал шаман, — чтобы их служитель собирал яблоки в земле Огон. Эта земля обречена истреблению!
— Вместе со всеми яблоками, — поддакнул Языгу.
— Яблоки не дождутся истребления, — одернул его Топчу. — Их до этого схрумкают.
— Хрыргын! — неистово завопил шаман, махая на них руками. — Вы — хрыргын! Великие Ужасные Духи, пошлите огонь на это отребье земли Магог!
— Ну, ужинать пора! — весело сказал Топчу, пропуская его вопли мимо ушей.
И во время ужина победно громоздилась посередине стола корзинка с красными наливными яблоками, щедро отсыпанными нам хозяином сада за хорошую работу. Мы ели, пили вино и обменивались шутками, совсем позабыв про слова шамана. А он пропал куда-то, ушел из дома — и не появлялся несколько дней.
Яблоки земли Огон, душистые, красные, крутобокие. Вы были вкусны тогда, в тот вечер, вы словно одаривали благодатью собиравших вас сынов земли Магог.
Об этом стало известно за много дней — пришли люди от бега и объявили, что великий бег устраивает празднество в честь рождения сына. Все обязаны явиться, ибо устраивает празднество в честь рождения своего сына великий и славный бег. Все, кто может ходить, должны явиться в урду бега, чтобы есть, пить и петь песни. На веселье и празднество должны явиться все, кто в состоянии передвигать ногами.
Так объявили люди, пришедшие от бега.
Меня там в тот день не было. Я был на холмах — пас лошадей вместе с другими табунщиками. К нам прискакала взволнованная Нишкни и сообщила, что недавно приходили люди от бега, и скоро надо явиться на празднество. Мои товарищи обрадовались, стали громко обсуждать новость: ожидалось веселье, ожидалось огромное пиршество, съезжались со всех концов страны затейники и музыканты. А у меня подозрением, тревогой, неприятным предчувствием заныло сердце. В последнее время я чувствовал его, мое сердце, оно давало о себе знать в самые неподходящие моменты, и когда надо было радоваться, оно сжималось, а когда вокруг веселились, оно задумывалось. Ничего я не мог с ним поделать, оно было частью меня и руководило мной, повелевало. Оно погоняло мной, мое сердце.
