Абдалоним не сдавался.
— Царь? — спросил он. — Александр? Кто это?
— У Сидона новый властитель, — терпеливо объяснял Артас. — Его зовут Александр. Он пришел из Македонии. Он разбил в сражении персидского царя и теперь он властелин Азии.
— Какое мне дело до царя? — спросил садовник. — Земля и есть земля, кто бы ни называл себя ее хозяином.
— Но если хозяин плохой, — возразил Гефестион, — земля страдает.
Абдалоним посмотрел на него. Его взгляд не был быстрым и скользящим, как обычно у финикийцев. Глаза его смотрели глубоко, они тщательно взвешивали. Это был почти македонский взгляд — острый и оценивающий, не смущающийся мелочами.
— И кто же ты такой? — Он хотел знать все.
— Он друг царя Александра, — ответил Теннес.
Абдалониму нужно было не это. Гефестион понял это прежде, чем Теннес заговорил. Улыбка появилась было на его лице, но он ее сдержал — сохранил свою трагическую маску, как говорил Александр, спокойную и нечеловечески серьезную.
— Я друг царя, — сказал он, — но это еще не все. Моего отца звали Аминтор; он был повелителем людей и коней в Македонии. Когда он умер, я унаследовал его земли.
— Почему ты там не остался?
Ловкий удар, от которого маска почти сломалась. Что скрывалось за ней, острая тоска по дому, или нелепая веселость, или смешение того и другого, Гефестион и сам не понимал.
— Мой друг оказал мне большую часть, — ответил он. — Он попросил меня разделить с ним его судьбу.
— То есть завоевание Азии, — констатировал Абдалоним. Ох, нет, он вовсе не глупец, хотя и не знал имени царя. Он не невежда, хорошо говорит по-гречески и четко ставит вопросы. — Не могу сказать, чтобы я очень любил персов. Они разгромили нас, отбросили назад, и нам долго пришлось восстанавливать разрушенное. Я был бы рад узнать, что они убрались навсегда. Но почему я должен радоваться новому повелителю? Он может оказаться еще хуже старого.
Гефестион почувствовал мгновенный приступ ярости, но тут же подавил его, вздохнул глубоко и осторожно, помня о своих перевязанных ребрах. Сосчитал удары сердца, чувствуя при каждом ударе боль от львиных когтей, и сказал:
— Хороший и честный царь может сделать очень много, даже под властью Великого Царя. Плохой царь может причинить много бед даже при хорошем Великом Царе. Но, — продолжал Гефестион, — так будет недолго, если узнает Александр. Александр очень терпелив. Но трусов и подлецов он терпеть не может.
— Я бы хотел увидеться с ним, — сказал Абдалоним.
