— Мне так не говорили, — сказала Мериамон.
— Так говорят, — повторила Барсина. — А еще говорят, что ты могла бы быть ему больше, чем друг.
— Слишком много говорят. Сплошные разговоры.
— Если только это неправда.
Глаза Мериамон сузились. Это слово — ложь — было самым худшим из грехов, какие знали персы. Ездить верхом, стрелять, ненавидеть ложь — это было все, что должен был знать и уметь благородный перс; и, хотя было проще так говорить, чем поступать — поступать можно было только так.
Мериамон заговорила, тщательно подбирая слова:
— Чем я могла бы быть, знают только боги. Что я есть, ты видишь перед собой. Царь не любитель женщин.
— Царь… — Барсина запнулась. — Царь просил меня… быть…
Мериамон закусила губу. То, что поднималось в ней, была ревность. И смех: над собой, над царем, над Барсиной. Которая, хотя и была персиянкой, вовсе не имела в виду ранить чувства Мериамон. Мериамон не поднимала глаз, чтобы не выдать себя.
— И ты просишь моего совета?
— Я прошу у той, кто мог бы — кто должен был бы — быть той, кого он выбрал.
— Почему ты так считаешь?
— Это должна быть одна из дочерей Великого Царя. Мы все знаем это. Но он отказывается, из учтивости, потому что он мечтает о царственном жесте. Ты такой же царской крови, как и они, если он подумает об этом. Ты достойна его.
— А ты нет?
— Я уже старая, — ответила Барсина, которая вряд ли была старше Мериамон, а Мериамон была самое большее на год старше Александра. — Я уже не девушка, и я не царской крови.
— Может быть, именно поэтому он хочет тебя.
Барсина изумленно взглянула на нее.
Мериамон улыбнулась. Раз уж этот разговор начался, продолжать было нетрудно.
— Ты очень красивая, но это красота, которую он может достичь. Ты знаешь, он любит разговаривать с людьми. И трудно представить себе, что, когда лампы погашены, в постель с вами должен ложиться переводчик.
Барсина прижала ладони к щекам. У нее был такой вид, как будто она не знала, смеяться ей или гневаться.
— И конечно, — продолжала Мериамон, — это все Пармений. За ним стоит вся Македония, а Македония хочет, чтобы царь имел наследников. Но царь будет иметь их тогда, и только тогда, когда он сам этого пожелает. Он всегда так упорствовал, чтобы идти своим путем?
— Всегда, — пробормотала Барсина и отняла ладони от лица. — Откуда тебе известно, что я знала его?
— Я догадалась. Твой отец взял тебя с собой, когда отправлялся в изгнание в Македонию.
— Он взял нас всех. Иначе Великий Царь убил бы нас.
