Кошка постепенно успокаивалась. Она последний раз презрительно фыркнула на пса и забралась на спинку ложа, раскинувшись там с царственной небрежностью.
Александр придвинул стул поближе, но не сел. Мериамон подумала, что он не любит сидеть долго, он хочет всегда быть на ногах и действовать.
— А теперь, — сказал он, — скажи мне правду: зачем ты пришла сюда?
— Чтобы служить тебе. — Она отвечала то же, что и прежде. Голос ее звучал твердо, и она гордилась этим.
— Как?
— Как прикажешь. Я достаточно разбираюсь в медицине, чтобы быть полезной в твоем лазарете. Я умею… еще кое-что.
— Ты волшебница? Она задумалась.
— Может быть, — сказала она медленно, — по-вашему это так. Я жрица, я могу говорить с богами. Мой отец был великим магом. Но в конце концов это ему мало помогло, разве что он знал, что ему пришел конец.
— Похоже, с магией так бывает всегда, — сказал Александр.
— Да, — согласилась Мериамон. — Магия коварна. Она покидает тебя как раз тогда, когда ты в ней больше всего нуждаешься. Но боги всегда рядом.
— Но они могут промолчать.
— Но они рядом. — Мериамон села, устроившись поудобнее. — Они послали меня к тебе. Они и воля моего отца.
— Я думал, что твой отец умер.
— Он умер. Умер, когда я была еще маленькой.
— Жаль, — сказал Александр. Похоже, ему и правда было грустно.
— Я помню его, — продолжала Мериамон. — Он был уже очень усталым, он знал, что его ожидает, и совсем не боялся. Он говорил, что пройдут годы, и ему найдется преемник, который сможет отомстить за него.
Александр наклонился к ней, напряженно слушая.
— Он видел меня?
— С самого момента зачатия. Александр выпрямился.
— Что я значу для Египта?
— Египет под властью персидского сатрапа. Это тяжкое ярмо. Он жаждет освобождения.
— Ты думаешь, именно я освобожу вас?
Это была настоящая битва, тяжкая и головокружительная, лицом к лицу, сила на силу, и слова летели быстро и резко.
— Разве ты пришел не за тем, чтобы освободить всех от персов?
— Эллины послали меня, чтобы я положил конец долгой войне с Персией. Они ничего не говорили о Египте.
— Египет — часть Персии. Слишком большая часть и слишком неохотно покорившаяся.
— Почему вы ненавидите их?
— А почему их ненавидят эллины?
— Это очень старая вражда, — сказал Александр, — и очень долгая.
— Наша старше, — возразила Мериамон. — Мы были империей, когда ваш народ еще и не ведал никакой Эллады.
— Может быть, вам пришло время отступить перед молодой силой.
— Может быть, — согласилась Мериамон, слегка показав зубки. — Может быть, мы и предпочитаем именно такую силу.
