— Александр… — начал он.
Александр не слышал его, не слышал ничего, кроме голоса, звучавшего в его душе. Гефестион выдохнул одно слово — мольбу, проклятие, он сам не знал что — и приготовился ринуться в бой. Щитоносцы сомкнули за ним ряды, и все они, с Александром во главе, бросились в гущу битвы.
Александра нельзя было сбить с толку, как бы яростно не было нападение. Весь он был кровь, золото и неукротимый дух, пролагающий путь среди врагов. В нем вовсе не было страха — в нем был бог.
Но и у арабов были свои боги и свое безумие. Александр уложил одного и, отскочив от тела, бросился на другого.
Гефестион заметил блеск клинка.
— Берегись сзади! — крикнул он. Александр отшатнулся. Нож скользнул по его доспехам и, звякнув, упал, а человек, бросивший его, рухнул мертвым, пронзенный мечом Александра. Александр засмеялся, коротко и резко, и взмахнул щитом. Перед ним образовалось свободное пространство. Мгновение они стояли вдвоем, он и Гефестион, как остров в бурном море орущих, ругающихся, сражающихся людей. Александр ничего не сказал, даже не взглянул на друга. Он не замечал ничего, кроме того, что было в нем.
Гефестион понимал, что нечего горевать о том, чего нельзя изменить. Он воспользовался моментом, чтобы отдышаться, вытереть пот со лба и разобраться, что происходит на поле битвы. Дела шли неплохо. Пока он смотрел, горстка людей — частью в арабской одежде, частью в персидской — был разбита и бежала к воротам. Группа щитоносцев ускорила бег, чтобы схватить их.
Александр огляделся в поисках врага, с которым можно было бы сразиться. Снаряды все еще сыпались дождем — камень больше головы Гефестиона рухнул на землю на расстоянии его вытянутой руки, подскочил, столкнулся с другим и рассыпался. Щебенка больно ударила по ногам между туникой и наколенником. Гефестион поднял щит, крепче сжал меч. Два араба в длинных одеждах кинулись с ножами на одного македонца. Александр бросился, чтобы уравнять силы, слишком быстро, чтобы Гефестион мог последовать за ним. На пути его были люди, мечи, копья и бесконечное множество тел. Гефестион сражался, отбиваясь вслепую, как зверь, загнанный в чащу, окруженный яростно хрипящими собаками.
Он увидел Александра слишком далеко от себя, чтобы помочь ему или на что-то надеяться. Возможно, здесь вмешались боги или, возможно, то зло, что скрывалось в земле Газы. Когда Александр пробивался вперед, забыв об опасности, грозившей с неба, устремив взгляд только на упавшего человека, со стен прилетела стрела. Он заметил ее в последнее мгновение и загородился щитом. Стрела пробила щит, пробила доспехи, вонзилась в плечо.
