Мериамон не смогла придумать никакой подходящей причины, чтобы удержать Нико. Она сказала себе, что, если будет рядом, он, возможно, не станет пробовать ездить верхом на Тифоне. Греческие кони капризны, многие отличались скверным нравом, и Мериамон была почти способна простить те жестокие удила, которыми пользовались их хозяева, но Тифон отличался особым коварством. Когда она приходила навестить Феникс, ей случалось слышать рассказы конюхов о людях, которых он лягал и кусал, о том, как он сбросил и чуть не затоптал Аминтаса.
Конь был действительно красив. Не такой изящный, как Феникс, большой даже для греческого коня — настоящий нисаец: широкая грудь, гордая шея, точеная голова и яркие умные глаза. Не злобные, надо признать, но и доброты в них тоже не было.
Задрав голову, конь приветствовал хозяина оглушительным ржанием, поднявшись на дыбы на привязи; его не стреноживали, ибо он разорвал бы любые путы. Нико приблизился, взявшись за повод, не обращая внимания на грозные копыта. Жеребец вставал на дыбы и рвался вперед. На мгновение Мериамон показалось, что Нико сейчас вскочит на спину коня. Конечно, он об этом подумал, но немного здравого смысла у него все-таки оставалось. Он успокоил и заставил жеребца опуститься на все четыре ноги, поглаживая вспотевшую шею, шепча что-то в прижатое ухо. Конь дрожал и дергал повод. Нико улыбнулся Мериамон.
— Разве не красавец?
Красавец: цвета сверкающей меди, со звездой на лбу. Какой-то храбрец — конечно, конюх, с шуточками и беззаботным видом, но стараясь держаться подальше, — содержал коня безупречно чистым, грива подстрижена, хвост тщательно расчесан и блестит, как шелк.
— За него можно получить огромные деньги, — сказала Мериамон.
Улыбка исчезла с лица Нико.
— Я его не продам.
— Жаль.
— Ладно, — сказал Нико. Он явно почувствовал, что можно быть снисходительным, когда такой демон ест сладости с твоей ладони — отступая, когда в руке ничего не оставалось, протягивая морду с оскаленными зубами, чтобы получить легкий щелчок по носу. — Он просто проверяет, вот и все. Он хочет убедиться, что тебя можно уважать.
— Я бы предпочла, чтобы меня уважал какой-нибудь более здравомыслящий конь.
— У Тифона достаточно здравого смысла. Он не терпит дураков.
— Откуда тебе знать?
Нико ухмыльнулся.
Мериамон обменялась пристальным взглядом с конем. «В нем есть бог, — подумала она. — И не из добрых».
— Сет, — сказала она. — Тебя зовут Сет.
— Его зовут Тифон.
— Это то же самое.
