На остальных тринадцати снимках были какие-то люди и группы людей, смотревших в объектив. Крупная женщина в черном платье и с почерневшими зубами щурилась от солнца, на одном снимке стоя возле сосны, на другом сидя в неудобной позе на камне. Смуглый лысый старик с большими усами, очевидно не брившийся несколько дней. Затем он же вместе с крупной женщиной — очень нечеткий снимок. Три маленькие девочки возле женщины средних лет, взиравшей на них с довольным видом собственника. Те же три девочки вокруг старика, который, похоже, не обращал на них никакого внимания. Группа из пяти человек с тенью того, кто их фотографировал.
И та женщина. Морщинистое бледное лицо, превращенное ярким дневным светом в гладкую белую маску.
Мальчик прижался к женщине. Они сидели на одеяле. Небольшие волны набегали на галечный берег.
Потом опять они же вместе со старухой и тремя маленькими девочками. Сходство двух женщин, несомненно, свидетельствовало об их родстве.
Человек, похожий на Джона, оказался лишь на трех снимках. На одном — он держал на руках мальчика; на другом — обнимал одной рукой женщину за плечи, в то время как мальчик с хмурым видом стоял перед ними; и на третьем — в группе из тринадцати человек, уже встречавшихся на предыдущих снимках. Лишь последняя фотография оказалась сравнительно четкой, и он не мог не признать, что усатое, напряженно улыбающееся лицо было его собственным.
Этих людей он никогда не видел, кроме, конечно, женщины и мальчика. Хотя часто встречал подобные лица на улицах Стамбула. Не узнал он и лужаек, сосен, скал, галечного пляжа. Хотя опять-таки они были столь обычными, что он мог бы пройти мимо них десятки раз, не обратив внимания. Неужели мир фактов столь зауряден? В том, что это был мир фактов, он ни минуты не сомневался.
Вещественные доказательства — что можно противопоставить им? Имя? Личность?
Он обвел взглядом стены кондитерской: ни одного зеркала. Тогда он вынул ложку из стакана с чаем и на ее вогнутой поверхности увидел смутное перевернутое изображение своего лица. Когда он приблизил ложку к глазам, образ стал еще менее четким, затем перевернулся на сто восемьдесят градусов, сохранив лишь зеркальное отображение широко раскрытого глаза.
* * *
Он стоял на верхней палубе, когда паром отчалил от берега. Словно человек, выходящий из дома в ненастную погоду, паром, обогнув полуостров, покинул тихую бухту ради вспененных вод Мраморного моря. Холодный южный ветер трепал алое полотнище с полумесяцем и звездой.
