— Ах, Рассел! — радушно поприветствовал он мужчину.
Интересно, задумалась Мередит, учат ли в какой-нибудь бизнес-школе птиц высокого полета производить таким образом впечатление на новых знакомых? Рассел ответил на приветствие без особого энтузиазма. Отвесил краткий кивок, обратился к хозяйке:
— Добрый вечер, Ева! — Он преподнес ей букет хризантем в целлофане, перехваченный лилово-розовой ленточкой.
— О, Питер!.. — воскликнула Ева, убедительно играя роль женщины, которой никогда в жизни не преподносили букетов. Она явилась среди собравшихся, словно только что вынутая из коробки, как всегда ослепительная, в каком-то, как показалось с первого взгляда, длинном розовом шифоновом платье, которое при ближайшем рассмотрении оказалось брючным костюмом. Мередит сначала пожалела, что у нее не хватит храбрости надеть нечто подобное, а потом поблагодарила небо за то, что не хватит, ибо она не обладает ни фигурой, ни стилем Евы и может лишь сойти за бракованную рождественскую хлопушку. — Ох, как мило! — восторженно продолжала Ева. — Сейчас же попрошу Лючию поставить их в воду. Мерри, милая, это Питер Рассел… Это моя кузина и самая дорогая подруга Мередит Митчелл. Питер наш местный врач.
— И так можно сказать, — деликатно вставил Рассел. — Живу здесь, в деревне, работаю в Бамфорде. Там у нас коллективная практика. Очень рад познакомиться с вами, мисс Митчелл.
Группа священнослужителей, коллективная практика, отметила Мередит. В деревушке никакой индивидуальной деятельности не осталось?
Ева затопала каблучками по паркету, неся цветы Лючии. Рассел, обменявшись с Мередит рукопожатием, небрежно обратился к Саре:
— Я знал о твоем приезде, не хотел оставить леди без внимания. Вот, возьми. — Он протянул коробочку мятных шоколадных конфет.
— Ой, Питер, спасибо! — воскликнула Сара, схватив ее с рвением, неподобающим леди. — Это моя слабость! Вы помните. В свой последний приезд сюда, Мерри, я до тошноты объелась.
— Растолстеешь, — кисло заметил Лейзенби.
Сара с сомнением и почти виновато на него взглянула.
— В ее возрасте все сгорит, переварится, — сухо возразил Питер Рассел. — При склонности к ожирению уже растолстела бы. Побеспокоимся, когда ей стукнет сорок.
Лейзенби ничего не ответил, приняв вид не по годам развитого ребенка, который неожиданно не удостоился заслуженной похвалы.
— Но я действительно оставил без внимания незнакомую даму, — виновато признал Рассел, вновь обращаясь к Мередит. — Не знал, что вы здесь, мисс Митчелл.
