— Ева ждет чай.
— Да ладно вам, — укоризненно хмыкнул Эллиот. — Вы же знаете, я не про чай.
На лестничной площадке воцарилась тишина. Мередит поставила чашку на столик, шагнула к нему. Он повернулся, она вошла за ним в комнату. Альби плотно закрыл дверь, они встали друг к другу лицом. Он выглядел точно так, как при их первой встрече, — маленький, аккуратный, прилизанный. Похоронная бледность и гладкость кожи служили свидетельством его собственных способов самоуспокоения.
— Вы не ошиблись, — сказала она. — Лорример в самом деле все это держал при себе.
— Конечно, не ошибся, Мередит. Как и по многим другим вопросам. Идите, а я Еве чай отнесу.
Она качнула головой:
— Нет. Мне надо с ней поговорить.
— Не надо, — возразил он.
— Обязательно.
Альби легонько вздохнул.
— Слушайте, никогда не задавайте вопросы, не добывайте информацию. Хорошие вести рано или поздно дойдут, а чертовски плохие кому хочется слышать? Начнешь спрашивать — получишь ответы. Дело в том, что они не всегда ожидаемые или желанные. Можно узнать гораздо больше, чем думаешь. Вам никогда это в голову не приходило? Ну и не надо, милочка, бросьте.
— Не могу.
Его терпение лопнуло. Бледное лицо вспыхнуло, оживилось, передернулось.
— Тогда, ради бога, подумайте обо мне! Она мне нужна! Она должна сниматься! С ней мы заграбастаем кучу денег, а без нее в трубу вылетим, детка! — В горячке культурное произношение улетучилось вместе с невозмутимым спокойствием. От Альби повеяло совсем другой жизнью в многоэтажных многоквартирных домах с железными пожарными лестницами, где бешено носятся ребятишки, на углах толпятся юнцы, в общественных уборных из рук в руки передаются пакетики, матери-проститутки ловят клиентов, отцы, если они вообще есть, никогда не работают. Видно, он сильно боролся за то, что имеет, и теперь готов драться, чтоб не скатиться обратно в болото. Но понял, что проиграл этот раунд. Злобное выражение сменилось отчаянным, потом испуганным.
— Я все равно повидаюсь с ней, Альби. Лучше прямо сейчас!
— Пожалеете, — мстительно объявил он. — И не надо на меня кричать! Вы сильно пожалеете, хотя так вам и надо! — Казалось, он вот-вот заплачет. — Почему вы не оставите все как есть, черт возьми?..
Мередит снова вышла на лестничную площадку, взяла чашку с остывшим чаем.
— Ева! — Она стукнула в дверь и повернула ручку, не дожидаясь ответа.
Эллиот выглядывал из своей комнаты, наблюдая за ней, но не вмешиваясь. Ненавидящий взгляд впился между лопатками, как стрела, но его ненависть была бессильна. Точно так же, как ненависть Филипа Лорримера.
