— Понимаю, — кивнула Мередит.
— Сказал, ему известно, что у меня есть картины Лорримера. Даже не пожелал осмотреть галерею, представьте! Только про портрет спросил. Я показал, он подтвердил — тот самый. Вытащил чековую книжку, очень грубо спросил: «Сколько?» Я чуть не ответил, что не продается, просто чтобы поставить его на место. Потом подумал, что молодой Лорример обрадуется продаже. Накинул десятку, он глазом не моргнул, заплатил. Сунул полотно под мышку и вышел. Даже не попросил вставить в раму…
— Ясно…
— Ничего вам не ясно, — возразил мистер Перри, теребя бороду. — Я не договорил. На том дело не кончилось. Через пару дней ко мне врывается Лорример, белый как полотно, кипя гневом. Сразу бросился в галерею, выскочил вдвое быстрее, заорал: «Где портрет, черт возьми?» Я ему говорю, продан. «Зачем, мать твою?» — рявкнул он. Ну, я сам служил в военном флоте, ответил соответственно. Он слегка успокоился, как бы насупился, говорит: «Я его забрать хотел». Я говорю, не знал. Попытался отдать ему деньги за вычетом небольшого процента. Он не взял. Буркнул: «Оставьте себе эти распроклятые деньги, — добавил: — Вот сучка!» — и выскочил из магазина. Больше я его не видел. Наверно, с тех пор в другом месте приобретал материалы.
Мередит поблагодарила хозяина магазинчика и поехала к ректорию, твердя про себя: «Дура, дура, дура!..» Прошла прямо в гостиную к портрету Евы на стене. Действительно, письмо небрежное. Разумеется, подпись художника с первого взгляда, брошенного по приезде, ничего ей не сказала. Тем не менее она должна была вспомнить, особенно после знакомства с Филипом. Она вгляделась в уголок полотна. Да, подпись стоит, почти закрытая краешком позолоченной рамы.
— Я надеялась, что не заметишь.
Мередит резко оглянулась. В дверях стояла Ева, элегантная в светло-зеленом шелковом крепе. Медленно вошла в комнату, с неудовольствием бросила взгляд на картину.
— Почему ты не сказала, что портрет написал Лорример?
Ева пожала плечами:
— Разве это важно? Сейчас было бы нетактично напоминать об этом. Особенно Саре. Я ему не позировала. Он писал с фотографии. До покупки этого дома Роберт часто разъезжал по делам. Побывал здесь, узнал, что дом пустует, решил переехать. Не знаю, как он познакомился с Лорримером, но Роберт всегда интересовался молодыми людьми. Поощрял таланты. Попросил написать портрет с фотографии, хотел мне сюрприз сделать. Мы только что поженились, он постоянно делал мне подарки. Вышло сравнительно неплохо, ему понравилось. Он велел его здесь повесить. Наверно, глядя на него, думал, что сделал хорошее дело, помог Лорримеру. Роберту это было приятно, возможно, поэтому портрет ему нравился. А я Лорримера до переезда сюда никогда не встречала. По правде сказать, удивилась — портрет на стене, а художник, ершистый такой парень, живет рядом, рукой подать. После смерти Роберта не могла его снять… понимаешь… — Ева умолкла.
