Он идет под всеми парусами через бездны времени и пространства, выдерживая космические штормы и вторжения, рассекая волны космических цунами, дрейфуя в тисках космических льдов - и все это невидимые штурманы аккуратно заносят каждый раз на страницы судового журнала с обозначением координат и точной даты. Время и пространство не пощадили ни корабль, ни бортовой журнал. От его ранних записей осталось немного, но сейчас мы уже начинаем разбирать отдельные символы, сопоставляем их друг с другом, пытаемся догадаться об их назначении. Чтобы записи оказались упорядоченными, сконцентрированными, понадобилось создать человека, к которому, в сущности говоря, они и были обращены. В кабалистических письменах прошлого скрыта формула постижения нас самих и нашего будущего. Эти записи - как лоции отважных первооткрывателей, по которым опытные капитаны, вооруженные опытом и знаниями, предугадывают возможные опасности, чтобы встретить их во всеоружии, встретить достойно.
От того, как человек относится к своему прошлому, в конце концов зависит, сумеет ли он достойно встретить свое будущее...
Заканчивалась тетрадь следующими признаниями:
"...Сейчас, когда я вошел в дух памятника Кандиду, построенному неизвестными мне мастерами и спрятавшими в нем его мысли, я преисполнен величайшего благоговения, удивления и благодарности судьбе за то, что из глубины веков донесла она до нас это чудо. В пустыне веков, где камня на камне не осталось после войн, пожаров и лютого истребления, стоит этот одинокий, ни на что не похожий собор нашей древней славы. Страшно, жутко подходить к нему. Невольно глазу хочется найти в нем знакомые пропорции наших привычных памятников. Напрасный труд! Нет в нем этих черт, все в нем полно особой дикости, иной, не нашей мерой измерил его художник. Находясь рядом с ним, чем напряженнее я пытался ощутить время, отделяющее далекое прошлое от настоящего, чем внимательнее всматривался в предметы внутри него, пытаясь увидеть за ними создавшего их человека, тем больше убеждался, что преграды времени нет. Во все эпохи человек был одинаково человеком: умным и глупым, недоверчивым и легковерным, мужественным и трусом, художником и ремесленником, предателем и подвижником. Он любил, страдал, боролся, подпадал жару страсти и зову за горизонт. Он отличался разрезом глаз, широтой скул, формой черепа, цветом кожи, языком, на котором он излагал свои мысли, но даже в крайностях своих не выходил за рамки, определяющие и сейчас этот единственный вид: ХОМО САПИЕНС, обитающий на нашей планете. Разве не идет дождь для всех равно? Не дышим ли мы все единым воздухом? Все народы, все отклонения и все мутанты равноправны и все совершают общее дело для человечества.
