Но любая скульптура обладает удивительным свойством — она движется вместе с обозревающим ее, она меняется и преображается во время движения. И вот фигура превращается в крест, ладонь в крыло, а по желвакам волевого лица скользит электрический отблеск. И тогда оживают глаза, наполняются выражением — внимательным и ласковым; и становится ясно, что все не случайно, ибо сама идея монумента повторяет "Поднимающегося человека" Дмитрия Цаплина, где нет неукротимости подъёмника, но есть место мучительному и вдохновенному порыву, попытке взлететь, неуверенной и радостной, как первые шаги младенца.
Юрий Гагарин — и впрямь младенец, впервые оторвавшийся от сосцов матери-планеты, тянущий свои руки к Земле, удивленно озирающий открывшийся новый мир. А может быть, Гагарин — это старец, вобравший в себя силу и мудрость предков — пахарей и воинов Руси земли русской. Правда, держит он не плуг, не свиток и не меч. В руках у него — ключ. Удел его — одиночество. Имя — "человек, отворяющий небо".
Жизнь сегодняшних астронавтов-космонавтов лишена романтики и пафоса, наполнена будничными смыслами и преодолением больших физических нагрузок. Солдаты ближнего космоса страдают от мигреней и заняты выполнением ежедневных рутинных дел, отчего их жизнь на орбите напоминает безрадостное пребывание в офисе. Такое положение вещей не улучшают космические туристы; эти богатеи, выложившие десятки миллионов долларов за трудное и интересное путешествие на орбиту. Их восторг несколько аффектирован, похож на обычное опьянение новыми впечатлениями. И даже авантюра с отправкой в космос российского чиновника, имеющая пикантную коррупционную составляющую, не помогла развеять скуку, царящую в области космических исследований.
А сорок лет назад все было иначе! Человечество не ощущало себя закатанным в консервную банку. Не боялось со временем раздуться и протухнуть. Оно стремилось к звездам или хотя бы на другие планеты. Грезило экспедициями на Марс и Венеру!
Спутники и пилотируемые аппараты служили тогда не только земным целям. Военная разведка, метеорологические наблюдения, навигация и трансляция — все это было не главным. Казалось, что выход на орбиту Земли станет трамплином для более далеких и глубоких прыжков во Вселенную…
Сегодня космическая утопия рухнула. Максимум, на что оказались способны маги из ЦУПА и НАСА, — так это выстроить станцию, способную нести на себе средства глобального контроля не только за климатом, но и за жизнью обществ или даже за отдельными индивидами, копошащимися в муравейнике человечества. От мечты о полете к иным мирам мы пришли к идее космического жандарма, недремлющего компьютерного ока, надзирающего за распорядком "нового мирового порядка".
