Она с отвращением берет оружие, засовывает в свою сумочку. Спрашивает: Он заряжен?
— Шесть пуль, калибр 6,35.
— Все равно я не умею с ним обращаться.
Я хочу объяснить ей, как им пользоваться, но она не слушает. Тем хуже, я сделал то, что следовало сделать,
Ей в голову приходит нелепая идея. Снять фильм с Вилли Брауном и Фредериком Мэйан. Классная команда, ничего не скажешь. Пытаюсь отговорить ее.
— Послушай, это же безумие, ты расшибёшь лоб! Фильм провалится!
— Ни в коем случае. И потом., я обязана дать шанс Вилли и Фреде. В прошлом я не очень хорошо поступала с ними и считаю своим долгом помочь им сейчас,
— Фредерика Мэйан! Да кто о ней помнит? Старая развалина! Я думал, что она вообще давно умерла!
— Нет. Она замужем, живет в провинции. Приезжала ко мне в театр на прошлой неделе. Она прекрасно справится, а ее имя послужит нам хорошей рекламой…
— Мамашу Мэйан я еще могу снести. Но Вилли Браун! Браун идиот, все это знают!
— Мишель, этот фильм я буду делать с ним. Хочешь ты этого или нет.
Мадам сказала свое слово, мне остается лишь поклониться. Ладно, Я не говорю ничего. Но смотри, Сильвия, скоро у тебя поубавится прыти…
Шлюха! Даже при сильном желании, а Господь знает, желаю ли я этого, я не нахожу ничего, что можно было бы поставить ей в упрек, по крайней мере, ничего достаточно серьезного, что оправдало бы развод. Я пытаюсь ее раздражать, провоцировать сцены.
— Мне неприятно, что каждую вторую ночь ты проводишь в Шенвьере.
— Ну что же, милый, до переезда в наш прекрасный дом я буду оставаться с тобой.
— Мне не нравится твоя новая прическа.
— Я сменю ее, любовь моя.
Как будто она разгадала мои намерения. Мне не терпится жениться на Маргарите, свидания украдкой не могут удовлетворить меня. Чтобы заполучить Маргариту, нужно, чтобы Сильвия меня бросила. В очередной раз я пытаюсь ее разозлить.
— Сильвия, Фредерика Мэйан не должна сниматься в этом фильме.
— Я дорожу ею, мне кажется, что если я дам ей работу, это принесет мне счастье.
— Выбирай: или я, или она.
Я исчезаю, хлопнув дверью. Она приходит ко мне, побежденная, раскаивающаяся.
— Хорошо, милый, Фредерика не будет сниматься в картине. Но у меня не хватит духу сказать ей…
— Скажешь, так надо.
Мой сценарий полностью закончен. По просьбе Сильвии я еду в Шенвьер знакомиться с Вилли Брауном, чтобы он не чувствовал себя там чужим. Он приезжает вместе с Сильвией. Пожилой мужчина с потухшими глазами, беспокойно озирающийся по сторонам, словно в убранстве сегодняшних комнат он пытается разглядеть прежние декорации. Его руки дрожат, и у него есть привычка протирать очки кончиком галстука. Короче говоря, он вызывает у меня жалость. И из-за него мне становится жалко и самого себя. Когда я думаю, что принял эстафету у этого старца… Стоит ему только открыть рот, как я поражаюсь ясности его ума, трезвости суждений. Он всю жизнь оставался верен кинематографу и за несколько минут подбрасывает мне две-три неплохие идейки для моего сценария. Проходит час — и мы с ним уже закадычные друзья, Он смущенно говорит мне:
