А тем временем для нас началась самая интересная часть программы. Пока следователи засели за составление обвинительного заключения и за подготовку к генеральной рубке голов на двух процессах, назначенных на вторую половину декабря, нам было разрешено ознакомиться с материалами дела. А их было много – 42 тома, каждый вличиной с Библию, да еще с приложениями.
В эти 42 тома были включены не только наши показания, показания или отказы от показаний сотен свидетелей, экспертов в области техники, графологии, оружия, но и многие материалы из готовящегося процесса самолетчиков. Здесь я впервые узнал, кого же арестовали в аэропорту "Смольное" 15 июня 1970 года, и увидел рядом с семьей Залмансонов, Эдиком Кузнецовым и Марком Дымшицем совершенно незнакомые мне фамилии. Только две из них не были еврейскими: Федоров и Мурженко. "Еврейские уши" торчали в каждой строчке. Не хватало лишь издевательски-саркастической строки Гарика:
"В объятьях водки и режима
лежит Россия недвижимо,
и только жид, хоть и дрожит,
но по веревочке бежит"
[8]Каждое утро теперь я уходил из камеры и возвращался вечером. Но теперь уже не на допрос – на чтение материалов. Конечно, я мог бы, пролистав несколько страничек, расписаться, что я воспользовался своим правом по ст. 206 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и ознакомился с материалами дела. Дежурный следователь с радостью заштриховал бы сорок две клеточки напротив моей фамилии красным карандашом, и я мог бы лежать на своей койке в камере, ожидая процесса. Но я так не сделал. Я обстоятельно читал том за томом, игнорируя требования читать быстрее и просьбы пропускать то, что не так интересно. Однако, расписываясь в графике, я убеждался, что обстоятельный Лассаль Каминский читает еще медленнее, не пропуская ничего.
И вот перед моими глазами открылась панорама деятельности нашей организации. В текучке каждодневной беготни и толкотни нам некогда было присесть и посмотреть окрест себя. Сейчас мы, наконец, "присели". И, листая тысячи страниц текста, читая десятки актов об изъятии и конфискации печатных машинок, сотен названий Там и Самиздата, я мог с гордостью осознать, что мы неплохо поработали за эти неполные четыре года. Даже Соломоновский "Катер" получил высшую оценку эксперта по множительной технике и был определен как законченный монтажом и готовый к печатанию копий[9].
Протоколы допросов… Сотни знакомых и незнакомых фамилий. Чертовски интересно, "кто есть кто" наедине со следователем, когда на него обрушивается вся мощь заранее продуманного психологического давления.
