Матильда впечатлена, но не слишком встревожена.
— Кто-то становится слишком прожорливым, — говорит она мрачнея. — Хотелось бы мне знать кто.
— Мне тоже, — добавляет Кристен. — Я бы даже побеседовала с…
— Не ты одна, — вмешивается Ноа.
Я же сейчас могу думать только об одном: два человека убиты. Мои руки начинают дрожать.
Рико потрясен — он молчит, непроизвольно прижав руку к груди.
— Нам нужно убираться отсюда, прежде чем явится полиция, — говорит Аннабел.
Девушки поворачиваются, чтобы уйти. Мои ноги не слушаются. Я дрожу от страха и притока адреналина. Аннабел подталкивает меня к выходу.
— Пойдем! Они выключат музыку, закроют бар и будут снимать показания до тех пор, пока мы не пропустим все остальные ночные мероприятия.
— Подойдите сюда, сделайте то-то и то-то, — пытаюсь пошутить я, но она не улыбается.
— Аннабел, как можно пойти на какую-ту другую вечеринку прямо сейчас? — Я оглядываюсь в поисках Рико, которого считаю другом и которого хотела бы видеть рядом с собой в кризисной ситуации, даже если, возможно, именно он окажется блоггером «Наблюдателя». Однако он затерялся в толпе. — Подожди. Мне нужно кое-кого найти.
— Пойдем, нет времени! — тянет меня Аннабел. — Мы отстанем от Кристен и остальных.
Полицейские — в большом количестве — наводняют Грамерси-парк как раз в тот момент, когда наша гламурная компания достигает подъездной дорожки. Мы спешим миновать фургон поставщиков провизии, окруженный одетыми в черное зрителями, чей похоронный облик на сей раз мрачно соответствует обстоятельствам: Сквозь открытые двери я вижу рассыпавшиеся светло-рыжие волосы, кружевную блузку и одну ступню в сверкающей балетке от Розы Рипетто с полосами ярко-красной крови.
Меня трясет. На глаза наворачиваются слезы. Чувствую, что теряю самообладание. Это те самые девушки, которых я недавно видела, — они обменивались воздушными поцелуями и комплиментами. А теперь они обе мертвы.
Кристен замечает мое состояние и фыркает — либо из сочувствия, либо от злости, кто ее знает.
— Хочешь немного ксанакса?
— Нет. Думаю, это естественно, что я сейчас расстроена.
Тот факт, что все остальные ведут себя так, как будто ничего особенного не произошло, кажется мне сюрреалистичным.
Кристен пожимает плечами, сует в рот таблетку, глотает ее не запивая, закуривает сигарету.
— Два восхитительных вкуса, которые великолепно сочетаются, — говорит она.
— Куда мы теперь? — спрашивает Ноа.
Она достала пудреницу и поправляет блеск на своих пухлых, вероятно, увеличенных с помощью коллагеновых инъекций, губах.
