Но в данных обстоятельствах все эти размышления не могут иметь практического продолжения, твердо решила Пэт. Заниматься любовью с ним или с кем-то другим на публике — нет, об этом не могло быть и речи… по крайней мере пока, добавила она… и заметила, как ухмыльнулся Джимми, поймав ее задумчивый взгляд, брошенный на Даннермана.
Время от времени пленникам удавалось раскрыть тот или иной секрет их камеры. Розалина указала на один любопытный факт, связанный с полом. Он не только поглощал и уносил биологические отходы жизнедеятельности, но делал то же самое с прочим мусором, например, с яблочными косточками. Стоило бросить их на пол, как через час или чуть больше они исчезали. В то же время система работала выборочно. На полу лежали — за неимением другого места — и продукты, но они никуда не пропадали.
— Он их различает, — удовлетворенно заметила Розалина, для которой камера была в конце концов всего лишь интересной машиной. — И, посмотрите, мы ведь уже выпили, должно быть, всю воду, а она не кончается. Каким-то образом ее запасы пополняются.
— А вы обратили внимание на то, что здесь и не воняет? — вставил Джимми Лин.
Тоже верно, подумала Пэт. Открытый «туалет», отсутствие ванной… в камере должен стоять не очень приятный дух. Однако воздух оставался свежим, словно помещение постоянно проветривалось. Не дававшее тени освещение не представляло большой загадки, в конце концов, нечто подобное существовало уже и на Земле, но вот тайна сопротивляемости не поддавалась объяснению.
— Кстати, к вопросу о том, как заработать на новых технологиях, — с горькой усмешкой сказал Деласкес. — Вы представляете, сколько бы стоил такой пол и стены, предложи мы их тюрьмам? Охранники могут входить и выходить, а заключенные такой возможности не имеют.
Розалина, занимавшаяся отжиманием от стены, посмотрела на генерала.
— Здесь много такого, что можно было бы предложить за хорошие деньги не только тюрьмам.
Джимми Лин рассмеялся:
— Что вы имеете против тюрем, Рози?
— Многое, — ответила она. — Мы знакомы с ними на своем собственном опыте. Дядю моей матери отправили в тюрьму, когда ему было четырнадцать лет; он вернулся в возрасте шестидесяти двух и вскоре умер. Отец моей матери, мой дедушка, тоже погиб в тюрьме. У нас, на Украине, многие могут рассказать нечто подобное. Я наслышалась рассказов от брата моего деда.
— Дал ли он вам какой-нибудь полезный совет?
— Насчет побега? Нет. А вот как выжить — да. Главное, по его словам, это делать то, что ты делал бы, оставаясь на свободе, — если, конечно, такое возможно. Разумеется, некоторые вещи в тюрьме невозможны.
