Джимми Лин, усевшись поблизости, внимательно слушал рассказ Даннермана. Пэт покосилась на него и с усмешкой повернулась к кузену.
— Думаю, ты сделал правильный выбор. Мне трудно представить тебя в кожанке, с немытыми патлами. Но, послушай, это же было лет восемь—десять назад. А ты ведь даже не ушел, когда на нас свалилось наследство, почему?
— Мне это понравилось, — просто сказал он.
— Что еще ты делал? — не отступала Пэт.
— Все, что приказывали. Много чего. Перед тем как прийти к тебе, занимался наркотиками в Нью-Йорке. Много было антитеррористических заданий: движение «Свободная Бавария», испанские ребята, взорвавшие колонну Нельсона в Лондоне…
— Ты приходил к ним, становился их другом, а потом в результате всех этих приключений отправлял кого-то в тюрьму?
Даннерман обиженно посмотрел на нее.
— Только плохих парней. Пэт покачала головой.
— Дэн-Дэн, знаешь, что я о тебе думаю? Ты ведь работал не из-за денег. По-моему, тебе хотелось оберегать людей. Ты как воспитатель из детского сада: Хосе пописал в молоко Эльвиры, и ты даешь ему хорошего тумака, но делаешь это и ради нее, и ради него.
Даннерман вздохнул и поправил воротник рубашки.
— Кому-то же нужно поддерживать мир и порядок. Или ты знаешь способ лучше?
— Нет. — Пэт смотрела на кузена по-новому. — Не знаю. Наверное, это интересно и благородно. — Он пожал плечами. — Ты ведь не был добрым ребенком. Что случилось? Или состраданию теперь учат в шпионской школе?
— Не совсем. Нас, конечно, учили воздействовать на людей, но только для того, чтобы манипулировать ими. — Он взглянул на Джимми. — Впрочем, в этой области я не единственный специалист, да? — Капитан промолчал, наблюдая за лицом Даннермана и поддерживая стоявшую на колене чашку с остывающим гуляшом. — Вы ведь знали, что я агент?
Лин вздохнул.
— Если вам хочется знать, профессиональный ли я агент, как вы, то ответ будет «нет». Но я знал о вас. Мне сказали в консульстве, когда я вернулся из Хьюстона. Вот почему при первой встрече я вел себя так… недружелюбно. — Он покаянно посмотрел на Пэт. — Видите ли, мне нужно домой, я хочу домой. Но в Китае меня ждет арест, ордер уже выписан. Какое-то надуманное политическое обвинение, но там к этому относятся серьезно. А попасть в китайскую тюрьму мне совсем не с руки. Мне обещали, что закроют дело, если я окажу небольшую услугу государству. Что, спрашиваю вас, мне еще оставалось?
Пэт не ответила, затем, помолчав, сказала:
— Давайте сменим тему, ладно? Без обид. Все мы делали то, что нам приходилось делать, и посмотрите, куда это нас завело.
