- Что случилось? – он ворвался в ванную, в клетчатом фартуке и с двузубой вилкой для мяса в руках.
- Спину потри! – жалко улыбнулась она, пытаясь спрятаться за пенный сугроб.
- Да ну тебя, Светка! – рассердился он. – Ты так заорала, что я испугался. Ну и шуточки!
Но увидев ее лицо, он смягчился, положил вилку в раковину, сел на край ванны. Намылил поролоновую рукавичку, провел по спине.
- Эх, маловато корытце, а то я бы с тобой залез.
- Знаешь, какая у меня мечта? – Света посадила ему на нос клочок пены. – Если я когда-нибудь получу чего-нибудь в наследство, то отложу сколько надо на Машкину учебу и лечебу. А если еще останется, то куплю… угадай что?
- М-м… Джакузи?
- Ну, с тобой неинтересно! – разочарованно протянула Света. – Ты всегда все знаешь.
- Разве это плохо?
- Хорошо. Но элемент неожиданности теряется.
- Ладно, элемент, парься, а я пойду. Мясо сгорит.
Света расслабленно потянулась, дунула в пену, чтобы полетели пузырьки. Вот так всегда. Он придет, дотронется, скажет что-то – и темное отступит. И даже мысли о прошлом уже не вызывают паники.
Они с Женькой Зурбинским учились в одном классе, сидели за одной партой с первого класса. Дружили. «Ходили», - как тогда говорили. «Она с ним ходит». Куда ходит-то, усмехалась Света. Да какая разница! Вот так и доходились до загса. Только-только по восемнадцать исполнилось. Первокурсники. Она училась на филфаке университета, изучала итальянский, а Женька – в Корабелке. Родители не возражали. Отец к Женьке за столько лет привык, а его мать и вовсе была у них классной руководительницей.
Провернули сложный обмен. У них с отцом была двухкомнатная: дедушка Федя всем своим детям в качестве свадебных подарков купил кооперативные квартиры, хотя бабушка и возражала. В ней они с Женькой и жили. И сейчас живут с Никитой. А «двушку» Ольги Дмитриевны разменяли с доплатой на две однокомнатные – для нее и для отца.
Все бы хорошо, но Женька стал ее безбожно ревновать. К каждому встречному и поперечному. К соседу, к однокурсникам, к двоюродному брату, к продавцу в мясном магазине, к участковому врачу. Может, я веду себя как-то не так, может, повод подаю, думала Света. Раньше-то ведь такого не было. Она старалась быть как можно незаметнее, перестала краситься, одевалась скромнее не бывает. Университет – магазин – дом. Однако становилось все хуже и хуже. Муж начал пить. А что мне остается делать, говорил он, если у меня жена – потаскуха. Так разведись со мной, сквозь слезы кричала она. Ага, торжествовал Женька, я так и знал, не терпится от меня избавиться, чтобы на свободе развлекаться. Так вот хрен тебе, не дождешься!
