— В частном секторе никто не живет?
— Почему же, живут. Колхозники, например. Жратва-то откуда? Но они же тоже знают что к чему. Каждый день обход с фонарями по всем закоулкам, деревни строят тесно, огородами наружу, а между домами заборы с колючкой, вроде как замыкают периметр. Привыкли. Кстати, пробоев никогда в трюмах не случается.
— В трюмах? Каких трюмах? — не понял я.
— В обычных, судовых. Если судно на воде стоит, правда, и к пристани не вплотную. Хоть метр промежутка, и можешь про фонари забыть, ни одна тварь не заводится и даже травка не растет. И чтобы дна не касалось, если на сваях — то уже не работает.
— А чего не живут? — удивился я.
— А на кой ляд? Переселись на реку, про город забудешь, а тут тогда такое разведется, что хоть не возвращайся, будет как в пустых городах, на каждом шагу дрожишь. На реке ведь всю жизнь не проживешь. Ну а пока здесь живем, то вынуждены чистить, ну и какой-то порядок поддерживается. Расслабляться просто не надо.
— Правильно, наверное, — согласился с ним я.
И верно, начнешь от опасности уходить все время — в привычку войдет. Это правило всего касается, не только местной ситуации.
В комнату вошел Федя, спросил:
— Чего, знакомы уже?
— Вчера познакомились, — кивнул Паша.
Федя хотел еще что-то сказать, но тут под потолком заливисто заголосил школьный звонок и замигала красная лампа. А вбежавший в комнату Власов, крикнув: "Тревога! По машинам, в подвале «Победы» пробой, кто-то вылез. Предположительно "пионеры"!"
Тут все замельтешило, загрохотали сапоги по полу. Побежал вместе со всеми по коридору, на ходу закидывая карабин за спину и надевая шлем. Двор встретил нас холодом и темнотой, разгоняемой к забору светом электрических фонарей. Машины влажно блестели, намокшие под мелким дождиком. Не обращая ни на кого внимания, я щелкнул тумблером зажигания, топтанул рычаг стартера. «Харлей» послушно завибрировал, готовый нестись куда угодно. Подбежал Паша с пулеметом в руках и большим рюкзаком за спиной, сам на себя не похожий в больших летных очках.
— Это, Володь, определяй боекомплект, — сказал он, сваливая тяжелый рюкзак на коляску.
— За запаску тяни, там багажник.
Пулемет у него был знакомый, самый обычный РПД, какой у нас появился сразу после войны, только вместо круглого барабана с лентой под ним висел мешок из толстого брезента с обитой металлом горловиной. Патронов на двести, не меньше, если прикинуть. Сошки с лязгом водрузились на вертлюг, Паша уселся в тесную коляску, выругавшись.
