– Просите его, Элиза! Умоляйте! Падайте на колени! – закричал взбудораженный Ной Ноевич. – Посмотрите на эти черты! Сколько в них изящества! Какая сила! Когда Неслышимый в конце снимет маску и луч высветит его лицо, публика с ума сойдет!
Элиза протянула к автору руки жестом молящей о милосердии Дездемоны и послала ему лучезарнейшую из своих улыбок – перед такой не удавалось устоять никому из мужчин.
Но разговор прервался, потому что в дверь заглянул капельдинер.
– Ной Ноевич, привел. Заходите, господин хороший.
Обращение было адресовано невысокому, коренастому азиату в клетчатой паре. Он сделал несколько шагов и в пояс, не сгибая спины, всем поклонился, сняв при этом канотье. Блеснул идеально круглый, бритый, будто отполированный череп.
– Михаир Эрастовить Фандорин, – громко представился он и поклонился еще раз.
– Это ваш сын?! – удивленно спросил Штерн у автора. Тот сухо ответил.
– Не родной. На самом деле его зовут Масахиро Сибата.
– Феноменально, – протянул Ной Ноевич свое любимое словечко, жадно разглядывая восточного человека. – Скажите, Михаил Эрастович, вы случайно не умеете жонглировать?
– Зёнгурировач? – повторил японец. – А. Немнозько умею.
Вынул из нагрудного кармана часы, из брючного складной ножик, из бокового почему-то половинку бублика и стал ловко подбрасывать всё это в воздух.
– Превосходно! – На лице режиссера появилось хищное выражение, хорошо знакомое Элизе. Так Ной Ноевич выглядел, когда в голове у него рождалась какая-нибудь особенно дерзкая творческая идея. – А по канату ходить вам не приходилось? – Он молитвенно сложил руки. – Хотя бы чуть-чуть! Я читал, что ваша нация необычайно ловка в физических упражнениях.
– Немнозько умею, – повторил Фандорин-младший и, подумав, осторожно прибавил. – Есри не очень высоко.
– Феноменально! Просто феноменально! – едва не прослезился Штерн. – Мы не будем вас мучить, Эраст Петрович. Я понимаю, в вашем возрасте выходить на сцену странно. Есть идея грандиозней. Господа, у нас в пьесе будет играть настоящий японец! Это придаст спектаклю достоверность и новизну. Взгляните на это лицо! Вы видите эту азиатскую лепку, эту животную мощь? Изваяние Будды! – Под простертой дланью режиссера японец приосанился, сдвинул брови и сузил свои и так неширокие глаза. – Мы будем держать в тайне до самой премьеры, что исполнитель главной мужской роли японец. Зато, когда в момент раскрытия он снимет маску, это будет фурор! Такого героя-любовника на европейской сцене еще не бывало! Скажите, друг мой, а могли бы вы изобразить любовную страсть?
