Внутри послышались звуки движения. Прошла, казалось, целая вечность, прежде чем дверь начала открываться. Отойдя на несколько шагов, Алехандро прижался спиной к холодной стене и замер, во все глаза глядя, как в коридоре появился… тот самый невысокий худощавый солдат!
— Боже милостивый! — воскликнул Алехандро. — Вы… женщина!
Она с удивительной силой схватила его за руку, втащила в комнату, закрыла дверь и повернулась к нему.
— А вы, сэр, еврей, — заявила она на безупречном французском.
На мгновение он утратил дар речи.
— Откуда вам это известно?
— Как вы разгадали, что я женщина?
— Я… Я шпионил за вами вчера вечером, приложив ухо к двери, когда вы мылись. И слышал ваш разговор с монахиней.
— Не понимаю… зачем вам это понадобилось?
— Я думал, что вы…
Он не мог заставить себя произнести «английский шпион», так велико было облегчение обнаружить, что, судя по ее речи, это не так.
— Дорожка на столе, — продолжал он. — Ваше восхищение кружевами пробудило во мне подозрение. Я подумал, вы просто из тех мужчин, которые любят все изящное… знаю, их немало… но это как-то не вязалось с вашим обликом.
— Вы очень сообразительны. Впредь буду осторожнее выражать свое восхищение.
Он сделал шаг вперед.
— Я хотел бы получить объяснение насчет того, что вы говорили обо мне.
— Отец Ги рассказал мне.
Пристально всматриваясь в ее лицо, он пытался понять, о ком речь. В сердце зародилось сильнейшее беспокойство; может, какой-то охранник знает, кто он такой, и рассказал об этом одному из братьев? Конечно, английский король готов заплатить приличную сумму за эти сведения.
— Я так понимаю, вы имеете в виду кого-то из здешних братьев, — сказал Алехандро. — Но как он мог…
— Нет. Отец Ги. Ваш учитель.
— Отец Ги? — Алехандро замолчал, в полном ошеломлении. — Вы же не имеете в виду Ги де Шальяка?
— Именно его я и имею в виду.
— Но он не священник. Мне это совершенно точно известно.
— Сейчас нет, но когда-то был им. Как иначе, по-вашему, между ним и святым отцом могли возникнуть такие близкие отношения?
Алехандро помолчал, переваривая эту поразительную информацию.
— А разве не потому, что он лучший лекарь Европы?
Женщина негромко рассмеялась; смех у нее был музыкальный, удивительно мелодичный.
— Он сказал бы, что это высокое положение по праву принадлежит вам.
Волна гордости окатила Алехандро, однако сейчас было не время забивать себе голову пустяками.
— Он ошибся бы, и, кроме того, в данный момент меня занимает совсем другое. Клянусь душой матери, я никогда даже не предполагал, что он был священником. За все время, что я его знаю, он ни разу не упоминал об этом. — Алехандро подошел ближе. — Как и о том, что с нами путешествует женщина. Говорят, это плохая примета. А раз так и раз наша поездка еще не окончена, позвольте мне, по крайней мере, узнать, откуда исходит опасность.
