— Вероятно, насморк, — пробормотала Миранда. — Ты должна поехать в Лондон без меня. Я не хочу, чтобы ты тоже заболела.
— Вздор. Я не могу оставить тебя одну в таком состоянии.
— Я не одна. Мой отец здесь.
Оливия посмотрела на нее.
— Ты знаешь, я никогда не стремилась недооценивать твоего отца, но я с трудом представляю, чтобы он знал, как ухаживать за больными. И я даже не уверена, что он помнит о том, что мы здесь.
Миранда закрыла глаза и утонула в подушках. Оливия была права, конечно. Она обожала своего отца, но правда в том, что, когда доходит до дела, и надо вступать во взаимодействие с другими человеческими существами, он был совершенно безнадежен.
Оливия села на край постели, матрас прогнулся под ее весом. Миранда попыталась не обращать на нее внимания, притвориться, что она не знает, что даже если она закроет глаза, Оливия будет смотреть на нее, ожидая, когда же она смирится с ее присутствием.
— Пожалуйста, Миранда, скажи мне, что случилось, — мягко сказала Оливия. — Это из-за твоего отца?
Миранда покачала головой, но в этот момент Оливия села поудобнее. Матрас качнулся под ней, имитируя движение лодки, и хотя Миранда никогда в жизни не страдала морской болезнью, ее желудок начало крутить, и внезапно стало необходимо…
Миранда выпрыгнула из кровати, столкнув Оливию на пол, и схватила ночной горшок как раз вовремя.
— Боже милостивый, — сказала Оливия, почтительно — с самообладанием — сохраняя дистанцию. — Как долго с тобой такое?
Миранда уклонилась от ответа. Но ее желудок возмутился в ответ.
Оливия сделала шаг назад.
— Э—э… я могу что-нибудь сделать?
Миранда покачала головой, благо волосы были аккуратно убраны назад.
Оливия смотрела на нее некоторое время, затем пришла с тазиком и влажным кусочком ткани.
— Вот, держи, — сказала она, держа это перед собой на вытянутых руках.
Миранда благодарно кивнула.
— Спасибо, — прошептала она, вытирая лицо.
— Не думаю, что это насморк, — сказала Оливия.
Миранда снова покачала головой.
— Я уверена, что рыба прошлой ночью была превосходной, и я даже не могу представить…
Миранде не нужно было видеть лицо Оливии, чтобы растолковать ее временную остановку дыхания. Она знала. Она могла не верить в это, но она знала.
— Миранда?
Миранда застыла, уныло склонившись над ночным горшком.
— Ты… ты не…?
Миранда судорожно вздохнула и кивнула.
— О Боже. О Боже… О-о-о…
Это, возможно, был единственный момент в ее жизни, когда Миранда увидела, что Оливии не хватает слов. Миранда вытерла рот и, когда ее желудок наконец-то встал в некое подобие покоя, смогла отдвинуться от ночного горшка и сесть прямее.
