Он быстро снял бриджи. Огонь тут же начал согревать его. Он снова посмотрел на дверь. Чтобы быть в большей безопасности, он спустил покрывало и обернул его вокруг талии. Оно, фактически, походило на клетчатую юбку.
Он снова подумал о выражении ее лица непосредственно перед тем, как она вышла из комнаты. Девичье стеснение или что-то еще? Было ли это очарование? Страсть?
И что она собиралась сказать? Это не было «Мне следует уйти», которое она сказала.
Если бы он шагнул к ней, взял бы ее лицо в руки и прошептал: «Скажи мне», что она могла бы сказать?
3 июля 1819года.
Я почти сказала ему. И думаю, что он знает об этом. Я думаю, он догадывается, что я собиралась ему сказать.
Тернер так глубоко задумался, как же ему хотелось прикоснуться к Миранде — где угодно и везде — что он совсем забыл, что она, должно быть, замерзает в соседней комнате. Только когда он вдруг понял, что наконец-то полностью согрелся, ему вдруг пришло в голову, что ей, наверное, холодно.
Ругая себя на чем свет стоит, он встал и направился к двери, которую она захлопнула. Он распахнул ее, и у него вырвался поток ругательств, когда он увидел, что она неистово дрожа свернулась на полу.
— Вот дурочка, — сказал он. — Ты пытаешься убить себя?
Она подняла голову, и глаза ее расширились при виде его. Тернер внезапно вспомнил, что почти раздет.
— Черт подери, — выругался он шепотом, а затем раздраженно тряхнул головой и поднял ее на ноги.
Миранда вышла из своего оцепенения и начала вырываться.
— Что ты делаешь?
— Хочу вбить в тебя хоть немного здравого смысла.
— Я в абсолютном порядке, — сказала она, хотя ее озноб говорил обратное.
— Черта с два, в порядке. Я мерзну только оттого, что говорю с тобой. Идем к огню.
Она с тоской поглядела на оранжевое пламя, потрескивающее в соседней комнате.
— Только если ты останешься здесь.
— Хорошо, — согласился он. Что угодно, лишь бы она согрелась. Он не слишком нежно подтолкнул ее в нужном направлении.
Миранда остановилась у огня и протянула к нему руки. Низкий стон удовольствия сорвался с ее губ, прошел через комнату и ударил Тернера в самое сердце.
Он сделал шаг вперед, зачарованный бледной, почти прозрачной кожей у нее на затылке.
Миранда снова вздохнула, затем повернулась, чтобы согреть спину. И отскочила на дюйм от испуга, увидев, что он стоит так близко.
— Ты сказал, что уйдешь, — упрекнула она.
— Я солгал. — Он пожал плечами. — Мне не верится, что ты сможешь высушиться как следует.
