— Как жалобно ревут, — вздохнула Альбина. — Мне кажется, великаны очень страдают от того, что прикованы к Вратам.
— Пусть страдают, — возразил Капунькис. — Если бы они получили свободу, то сокрушили бы и перетоптали весь Малый Мидгард. Вспомни, когда наш приперся, так он одним шагом полдворца развалил и не заметил!
— Надо было скорее очищать завал со вторыми Вратами, — проворчал Бурунькис. — А теперь уж их не расчистишь. Стоит приняться за работу, как великан- етун приходит в такое бешенство, будто ему в брюхо вместо коровы залили кипящего масла... Так ты идешь со мной в Ливантию или остаешься уши чесать?
Капунькис сладко потянулся, потом резко, словно потревоженная кошка, соскочил с тахты.
— Разумеется, иду. Раз уж нельзя пойти к Генриху, то почему бы не поглядеть на Ливантию? Никогда там не был.
— Я тоже с вами, — сказала Альбина, но Бурунькис остановил ее:
— Ты не можешь. Ты недь не просто девчонка — ты принцесса. На тебе дела государственной важности.
— И потом, — поддержал братца Капунькис, — ты однажды уже сбежала из дворца. Ничего хорошего из этого по вышло.
— И все равно я пойду. — Альбина поднялась. — Переоденусь в простое платье и прикинусь крестьянкой.
— Отличное решение — кивнул Бурунькис. — А ну как придет Генрих и спросит: где мол Альбиночка? Где мое золотко?
Принцесса запустила в Бурунькиса книгой, но тот легко увернулся и, кривляясь, продолжил:
— А Генриху в ответ: пропала наша Альбиночка, не усмотрели за строптивицей. И тебе, господин рыцарь его королевского величества, надо теперь думать не о том, как спасти Малый Мидгард от великанов, а о том, где найти нашу девчушку да как вытащить ее из очередной неприятности. Хорошенькое дельце, нечего сказать. Вот уж Генрих обрадуется!
Лицо принцессы покраснело, глаза сверкнули, как молнии.
— Ты, Альбина, не обижайся, — примирительно сказал Капунькис, отступая с Бурунькисом к двери. — Но братец прав — оставайся. А мы разведаем, что к чему, потом вернемся и вместе решим, что делать.
Быстро оглядевшись, принцесса схватилась за кочергу у камина.
— Рыцарей бить кочергой запрещено! — возмущенно пискнул Бурунькис. Он хотел еще что-то добавить, но Капунькис вытолкнул его в дверь:
— Когда она в гневе, с ней лучше не связываться!
— Стража! — зазвенел полный ярости голос принцессы.
— Бежим! — крикнул Капунькис, и братья-глюмы со всех ног припустили по коридору.
