"Можно, — думал Стив, — но зачем? Чтобы успокоиться немного и выбросить из головы воспоминание о кругах невыдуманного ада, через который мы только что проехали? Такое скоро не забудешь… Такое может стать кошмаром бессонных ночей на многие годы. Цезарь Фигуранкайн-младший не мог не видеть всего этого и еще более страшной яви в других городах Юго-Восточной Азии. Если он не окончательно погрузился в наркотическую нирвану полного отупения и отказа от любой реальности — тогда не все потеряно… Но если его специально сделали наркоманом, — а здесь это умеют, — то Сутрос окажется прав, и я проиграл… Конечно, я привезу Старику еще пару сенсационных репортажей и ту кассету, но это и все… Большое приключение не состоится, и раковая опухоль в Центральной Африке будет продолжать разрастаться за счет миллиардов Фигуранкайна-старшего. А если я снова стану писать о подонках из ОТРАГа, основываясь на одних подозрениях, меня просто-напросто вышвырнут из "Калифорния таймс", и Старик будет прав, что отступится от меня".
Стеклянные коробки небоскребов возникали все ближе, прохожих и машин становилось все больше, улица превратилась в яркий коридор лавок, кафе и маленьких магазинчиков, набитых всякой всячиной, начиная от ковров, расстеленных прямо на тротуарах, до фарфора, оружия, магнитофонов и цветных открыток. Среди прохожих преобладали китайцы и малайцы, но попадались и индусы, европейцы, негры. Стройные женщины с полузакрытыми лицами, в длинных, до земли, развевающихся одеждах несли на головах, не придерживая, большие глиняные кувшины. На перекрестках что-то пекли, варили и жарили. Струйки синеватого дыма поднимались к белесому небу. Гортанно кричали зазывалы. Запах подгоревшего масла, перца, дыма и каких-то пряностей щекотал ноздри.
"Экстракт Юго-Востока", — вспомнил Стив слова Сутроса.
Водитель не стал углубляться в кварталы центра. "Тойота" резко свернула вправо и вдоль некончающегося, как показалось Стиву, пестрого и шумного базара, обогнула остров небоскребов. Миновали большую белую мечеть с четырьмя высокими минаретами, потом желтый буддийский храм с бронзовой фигурой сидящего перед входом Будды, вереницу массивных административных зданий, и вдруг Стив почувствовал на лице освежающее дуновение ветра, а сквозь пряные ароматы восточного базара отчетливо донесся соленый запах водорослей и близкого моря.
— Малаккский пролив, — сказал Тео, указывая куда-то вперед.
Пролива Стив так и не разглядел. Мелькнула белесая гладь воды, кусок низкого песчаного берега, и машина свернула в лабиринт узких, кривых уличек портовой части города. Снова сделалось жарко и душно. Аромат пряностей, розового масла и перца смешивался тут с запахами плесени и гнили и вонью нечистот. Прохожих стало меньше, женщины совсем исчезли. Группки молодых парней у баров в цветастых безрукавках и широченных белых штанах провожали "тойоту" настороженными взглядами.
