В неудачной битве на Березине погибло несметное количество крестьян и рабочих, солдат армии III интернационала. Сильная машина Троцкого металась по тылам, подымая дух; и такая ж машина несла маршала Пилсудского из Коленковичей в Бельведер, в Варшаву.
В Бельведере - решающее заседание польского командования. Несмотря на пышность и присутствие французских генералов, оно было взволнованно. Генералы Развадовский, Сикорский, Шептицкий, Галлер, Скерский говорили о ненадежном моральном состоянии польских войск, о громадном впечатлении в войсках от удара Тухачевского. "Под влиянием этого удара,- говорил Пилсудский,- заколебались характер, размякли сердца солдат, и начал за внешним фронтом образовываться фронт внутренний". Генерал Шептицкий заговорил даже о возможности мирных предложений.
Но Пилсудский не раз в жизни лез в петлю головой; и уж если начата игра, то не о мире должна быть речь; даже в трусости упрекнул генерала Шептицкого и, разгрузив, снял с командо-вания 4-й армии, назначив вместо него отличившегося в майских боях Скерского. Кто знает, может быть, и подняла бы непреклонность Пилсудского общее настроение, но радио Бельведера приняло совершенно неожиданное и ошеломляющее известие: покрытая легендами 1-я конная армия Буденного ударила от Староконстантинова на Изъяславль, опрокинула, прорвала польский фронт, режет тылы, грозя всему фронту страшной катастрофой.
"Для людей слабых духом,- писал польский военный обозреватель полковник Артишевс-кий,- уже самая фамилия "Буденный" была страшилищем. Старый казак, сросшийся с конем, привыкший к разбоям и грабежу, войной и революцией развращенный до последних переделов",
- Буденный парализовал все планы Пилсудского, вселив в генералитет нечто близкое к панике.
При всесокрушающем таранном ударе по Европе Тухачевскому мало показалось кавказского конного корпуса Гая, у Каменева требовал к себе в таран и знаменитую конармию Буденного. И вот в 17 000 сабель, 48 орудий, 5 бронепоездов, 8 бронеавтомобилей и 12 самолетов пришла с Кавказа походным порядком долгожданная конармия и сразу лихим азиатским ударом прорвала польский фронт в районе Сквира - Самогородок.
- Даешь Европу! - ревели буденовцы. Лозунг, родившийся случайно, был страшен тем, что подхватывался действительно широчайшими русскими солдатскими массами. Он выражал сущность всего таранного удара Михаила Тухачевского, поведшего в 1920 году на Европу русские войска.
