– Так это вы пейзажист Шишкин? – спросил царь.
Тот потряс бородой, молча соглашаясь с тем, что он действительно пейзажист Шишкин.
Царь похвалил его за работы и пожелал, чтобы Иван Иванович поехал в Беловежскую пущу и написал бы там настоящий лес, которого здесь ему не увидеть.
Шишкину и на это пришлось в знак согласия потрясти бородой.
Царя проводили, Иван Иванович подошел к зеркалу, посмотрел на свою фигуру, плюнул, скинул фрак и уехал домой без него, в одной шубе.
* * *
Повезли Шишкина в Беловежские леса, а там уже было известно, что едет художник из Петербурга по повелению царя. Выслали за ним из царского охотничьего дворца экипаж и нянчились с ним во все пребывание его там, как с великим вельможей. Иван Иванович жаловался, что нельзя было шагу сделать без того, чтоб не спрашивали: «Куда вам угодно… что прикажете».
Не оставляли его в покое и на этюдах. Один раз пишет он лес, где на первом плане стоит полузасохшее дерево. Подъезжает к нему управляющий лесами. Посмотрел на этюд и обращается с просьбой: «Нельзя ли полузасохшее дерево на этюде уничтожить?» Шишкин удивлен, а управляющий поясняет: «Ведь вы повезете картину в Петербург, а там посмотрят и скажут: «Ну и управляющий – довел лес до того, что деревья стали сохнуть».
[28]
Сергей Андреевич Юрьев отличался необычайною оригинальностью, которая, впрочем, скорее происходила не от эксцентричности, а от необыкновенной рассеянности.
Однажды он зван был на вечер к Островскому. У Юрьева же была срочная работа, и он написал записку: «Прости, быть не могу». Написал, запечатал в конверт, подписал и, вместо того, чтобы послать по адресу, положил в карман сюртука…
Дописав статью, Юрьев вспомнил о вечере у Островского и поехал к нему.
– Что так поздно?
– Некогда было, писал статью.
Через полчаса, сунув как-то руку в карман сюртука, он вытащил письмо.
– Ах, Александр Николаевич, прости… Ведь у меня к тебе письмо есть, да я забыл отдать…
Островский посмотрел на руку и спросил:
– Да это от тебя, что ли?
– А ей-Богу, не знаю, – поспешно ответил Юрьев.
Островский вскрыл конверт и расхохотался.
– Что такое? – спросили его.
– Да вот Сергей Андреевич отдал мне письмо, в котором уведомляет меня, что быть у меня не может.
