[1]
В бытность Николая Христиановича Бунге министром финансов приемную его всегда наполняла масса просителей. Он был очень доступен. На одном из таких приемов из толпы просителей выдвинулась вперед пожилая женщина-мещанка и начала целовать министра в плечо.
– Батюшка ты наш родной… сокол ясный… солнышко красное… родимый.
– Да что вы, что вы, что вам угодно? – спросил смущенный министр.
– Милый мой… ангел… благотворитель… помоги ты мне в нужде и заставь за себя молить Бога…
– Да в чем дело? Объясните скорее.
– Желанный наш… Говорят, ты поставлен раздавать казенные деньги взаймы. Помоги мне. Из сил выбилась, орудуя иголкой, и решилась швейную машину купить. Одолжи мне 25 рублей казенных взаймы, и, видит Бог, родной мой, я тебя не обману, выплачу по чести… с процентом…
– Взаймы, голубушка, не даю, а вот так подарить тебе могу, – сказал министр, подавая женщине ассигнацию.
– Ох, ты, мой ангел-сохранитель, да пошли тебе Господи… и твоей супруге, красавице ненаглядной.
Н.Х. Бунге не был женат и жил одиноко весь век, а потому невольно улыбался болтовне, которую обрадованная просительница не унималась продолжать:
– …Твоей супруге, красавице ненаглядной, и дозволь мне, батюшка, пойти к ней и в ножки поклониться.
– Нельзя, матушка, нельзя, она еще почивает, а вот тебе десять рубликов еще за супругу. Ведь ты же не виновата, что у меня ее нет.
