Роберт следил за ним глазами и тоже молчал.
— Так, — сказал Икауниекс. — Ты принимал сверхдальние передачи, а где фотографии?
— Я просто записывал в дневнике.
Директор улыбнулся, вздохнул:
— Мало записывать. У тебя есть фотоаппарат?
— Есть.
— Надо каждый раз фотографировать полученное изображение. Это обязательно. Настоящая документация в науке обязательна.
— Я не знал, что надо фотографировать.
— Ничего страшного, теперь будешь. У тебя расчеты составлены на год?
— Да, материал еще надо накапливать, я понимаю.
— Правильно, но кое-что можно сделать и сейчас. Поезжай еще раз к Озолсу — он наверняка учитывает прием сверхдальних телепередач. Попроси у него эти данные — ну, скажем, года за три, понимаешь?
Роберт обрадованно кивнул.
— А мы подберем такие же данные за три последних года по серебристым облакам.
Роберт встал:
— Спасибо.
— Тебе спасибо.
Прощаясь, Икауниекс добавил:
— Ты должен написать обо всем, что рассказал мне. И послать эту статью в журнал в Москву. Я дам тебе адрес. Подумай над этим.
— А я сумею?
— Мне почему-то кажется, что сумеешь, — сказал директор. А когда Роберт ушел, он вдруг подумал, что в войну, если требовалось, пятнадцатилетние мальчишки были отличными разведчиками…
И еще подумал: мы привыкли говорить: «наука служит человеку», и это правильно, так было и будет, но правильно и то, что в наше время все большее число людей начинает служить науке…
«Многоуважаемый Роберт Робертович!
Мы получили вашу статью и будем печатать в ближайшем номере журнала. Просим только более подробно разъяснить схему № 3, а также…»
Он дочитал письмо, прошелся по комнате, потом схватил со стола какую-то книгу, подбросил ее, поймал.
«Многоуважаемый Роберт Робертович…»
Второй раз он был по-настоящему счастлив — так же, как в тот день, когда получил свою третью кривую, показывающую, что серебристые облака появляются через два дня после появления спорадического слоя, когда все, что он знал о серебристых облаках, обрело цельность: это уже были не отдельные факты, а их система, можно сказать, определенная картина.
И теперь, когда ему в общей сложности двенадцать раз удалось предсказать появление серебристых облаков (можно было и больше, но мешали обычные тропосферные облака, затягивавшие иногда все небо), когда пришло признание его работы, он был счастлив. Но не только потому, что это признание подтверждало новый шаг, сделанный на пути к разрешению тайны серебристых облаков. Ведь уже прощупывались пути нового поиска, появлялись возможности идти дальше. Ведь прогнозирование появления серебристых облаков, как бы хорошо это ни было, важно не само по себе. Оно должно помочь объяснить главное — их происхождение.
