Ученый может быть поэтом. Но вот вопрос — не должен ли?
Чем помог ему этот разговор? Тем, что напомнил о необходимости широкого видения вещей? Сравнивать, сопоставлять, искать связь между тем, что узнал вчера и прочитал сегодня, только так можно обрести «полное зрение»…
Тем же самым летом он путешествовал по Северной Двине. Пароход шел в Холмогоры. Роберт сидел в каюте и наблюдал, как за окном меняются, линяют скупые краски северных сумерек.
Проходили встречные суда, все больше буксиры, их крепкие грубоватые силуэты виделись четко — вода и небо были светлые. Почти одинаково светлые. А полоска берега разделяла их, такая же четкая, как силуэты буксиров и барж, словно для того, чтобы глаз не путал, где река, где небо.
Они гасли постепенно, приобретая серый, свинцовый оттенок, и, наконец, стушевалось все. И корпуса встречных судов теперь не были видны, только плыли навстречу треугольники огней: зеленый и красный — бортовые и белый — мачтовый.
Пассажиры, почти все местные, судачили о своих делах, потом заговорили о своенравном характере их реки и о том, что вести по ней судно в ночные часы — дело сложное. Это время капитанской вахты — капитан сейчас сам стоит у штурвала. И, в Архангельск возвращаясь, будет стоять до рассвета.
Тогда Роберт поднялся на верхнюю палубу, отыскал рулевую рубку и открыл дверь. В рубке было темно. Он спросил, глядя в темноту:
— Товарищ капитан, можно с вами тут постоять?
— А постойте, если хочется, — ответил ему окающий голос. — Вот справа-то пощупайте — сиденье есть. Можете и посидеть.
— Спасибо.
Потом они молчали. Долго — может быть, час.
Капитан время от времени крутил штурвал: слышалось мягкое пощелкивание, вероятно приводов, и какое-то шипенье.
А за окнами рубки тоже было совершенно темно, только по горсткам огней, появлявшихся то справа, то слева — наверное, деревни, — можно было догадаться, где берега.
— Как вы не ошибаетесь в такой темноте, куда поворачивать? — спросил Роберт.
— А огни-то! — ответил капитан. — По ним и ориентируюсь. Вон справа, поглядите-ка…
— Это деревня?
— Деревня-то деревня. А вон среди них белый огонь, малость побольше, вон третий от края, видите?
— Да, — сказал Роберт, хотя все огни казались ему одинаковыми.
— Ну, так вот, это и есть створ, — довольный, сказал капитан. И, помолчав минут двадцать, добавил: — Да я семнадцать лет уже на воде, ориентируюсь…
Конечно, это в чем-то помогло ему — и разговор с мамой, и с капитаном на Северной Двине, и многое другое…
