— А тебе зачем мне показывать? — спросил Марио подозрительно.
— Игра недействительна без пистолета, — сказал Эндрю. — А пистолет недействителен без игры. Так что мы должны сотрудничать.
«Черт, надо за ним послеживать. — подумал Эндрю. — Надеюсь, он ничего не стибрит».
— Это ты, Эндрю? — крикнула Марджори из своей комнаты, когда он вошел через боковую дверь, — Я говорю по телефону. Я буду еще минуточку занята.
— Я пришел не один, — сказал он, заглядывая в комнату. — Ты это с кем?
— Кей, — срезала она.
Кей была ее старинной приятельницей, они будут говорить часами. Эндрю провел Марио наверх.
— Вот игра, — сказал Эндрю, указывая на компьютер.
Казалось, Марио чуть не заболел от зависти. Он уже успел обшарить комнату быстрым взглядом.
— Откуда у тебя столько барахла? — спросил он враждебно. — Твои родители тебя балуют.
— Это особенная игра, — продолжал Эндрю, отказываясь втягиваться в ругачку и довольный тем, что Марио был такой преданный ненавистник. Он наклонился вперед и прошептал, придавая своим словам драматизм и таинственность:
— Тот, у кого пистолет, может попасть прямо в игру и вести охоту на демонов. Игра реагирует на ненависть. Если ты можешь себя самого возненавидеть, пистолет поможет тебе попасть в игру.
— Возненавидеть? И я должен выстрелить в себя из этой штуки? — посмотрел на него Марио с недоверием. — Брось, старик, я тебе не верю. Ты мне покажи.
Он вроде бы приготовился отдать пистолет, а потом передумал.
— Я не могу тебе показать, — сказал Эндрю.
Его ладони слегка вспотели.
«Что-то я нервничаю. — подумал Эндрю. — Что-то не так». На секунду он повернул голову, и ему показалось, что что-то находится позади него. Но там ничего не было. Он пристально поглядел на Марио.
— У меня не получается. Я что-то не могу возненавидеть себя в достаточной мере, — продолжал он.
Воздух между ними трепетал. Эндрю лихорадочно искал способа, чтобы Марио возненавидел себя и случайно не почувствовал бы ненависти к нему, Эндрю.
«Иначе я останусь там навеки». - думал он.
Он решил польстить Марио.
— Ты великий ненавистник, — сказал он. — Мне кажется, один из самых великих.
— Точно, — сказал Марио с гордостью. — Нет ни одного человека в этом паскудном мире, кого бы я ни ненавидел.
— И себя тоже?
— Уж конечно.
— Не может быть! — схитрил Эндрю.
Глаза Марио сверкнули, а затем сделались как щелочки.
— Тогда смотри!
Он приставил пистолет к голове и закрыл глаза. Несколько мгновений пронеслись в тишине. Воронка кружилась. Эндрю часто моргал и вертел головой. Сердце у него глухо стучало. Ничего не происходило. Марио опустил пистолет.
