— Ты почему не пьешь? — спросил Авенир у Митеньки, тоже неизвестно когда перешедший с ним на «ты».
Митенька, испуганно вздрогнув, отодвинулся от жены лесничего.
— Я и так пьян…
— Он аскет, — сказал Валентин. — Не пьет вина, не знает женщин.
— Все это, слава богу, уже в прошлом, — сказал Митенька и, не оглядываясь, почувствовал, как молодая женщина сначала повернула к нему голову, как при неожиданной для нее новости, которой она не подозревала в этом молодом человеке, а потом опять, как бы с шутливым вызовом перед кем-то подтверждая на деле его слова о перемене жизни, уже смелее прижалось теплое плечо и мелькнула улыбка и черный глаз.
— Значит, новая жизнь? — сказал быстро Авенир, схватив и держа рюмку наготове.
— Совершенно новая! — ответил Митенька, чувствуя на себе взгляд молодой женщины.
— Когда? С какого времени?
— После бала у Левашовых.
— Вот! — крикнул, вскочив, как ужаленный, Авенир. — В один момент отречься от старого, проклясть его и переродиться в нового человека, разве кто-нибудь, кроме нас, способен на это? — И сам же ответил: — Никто не способен. У кого есть такая способность бунта против себя, своего прошлого и всего на свете? — И опять сам ответил: — Ни у кого.
И повод к тостам явился сам собой.
Пили за перерождение Дмитрия Ильича и за его новую жизнь. Пили за благополучное переселение редкого человека и друга, Валентина Елагина, собиравшегося через неделю на священные воды озера Тургояка. Пили за чудную русскую женщину — героиню, воплощение простоты и женственности, причем все целовались с женой лесничего.
— Ты не ревнуешь? — спросил Валентин, с простотой человека, имеющего власть, обняв одной рукой за плечи молодую женщину и обращаясь к мужу.
— Все равно… — сказал тот, слабо махнув рукой.
— Ты, сам не подозревая, сказал великую истину, — заметил Валентин и, поцеловав молодую женщину не в губы, а в голову, снял руку с ее плеча. Она продолжительно посмотрела на него, отошла от костра в степь и остановилась там на несколько минут, как бы с тем, чтобы отдохнуть от общества.
Митенька подошел к ней. Они стояли совсем одни под небом и звездами. В нескольких шагах у костра лежали какие-то люди, до которых им, в этом состоянии блаженного опьянения, не было дела, и тем ни до чего не было дела. А за костром, в неясном теплом ночном тумане, стелились бесконечные луга.
— Этой ночи я никогда не забуду, — сказал Митенька тихо.
— Кто этот мужчина? — спросила молодая женщина, не ответив на его слова и указав взглядом на Валентина.
