– Надо полагать, Сирил знал что-то такое, чего не знаем мы.
– Разумеется, милочка, – согласился Артур. – Он наверняка знал, ради чего приехал, а это сейчас самое главное. Кстати, он оставил завещание, – продолжал Артур, меняя тему разговора. – В общем-то довольно справедливое, Джон. Ты наследуешь все, то есть почти все. Несколько миллионов долларов, мой мальчик. Что ты на это скажешь? – Его широкое лицо расплылось в улыбке, глаза заблестели. – А вам, моя душечка, – уставился он на Полу своими бледно-голубыми глазами, – он оставил четверть миллиона. – Я заметил, как у него на глазах выступили слезы. Он быстро зашмыгал носом, высморкался, украдкой смахнул их с уголков глаз. Куперы были его семьей, его родными.
Пола тихо заплакала, теребя подол юбки. Я же как-то не вполне еще осознал, что вдруг стал мультимиллионером. Все это казалось мне в какой-то степени абсурдом. Это были личные деньги Сирила. Наши семейные капиталы целиком были вложены в различные благотворительные фонды.
– Что ж, я думаю, нам не мешает взглянуть на эти документы, будь они неладны, – сказал Артур мрачно. – Сущая ерунда и пустая трата времени. Но ничего другого нам не остается, как по-твоему, Джон?
– Думаю, что так. Придется взглянуть на эти чертовы бумаги.
Уже одна мысль о том, что предстоит копаться в нацистском прошлом Остина Купера, казалась невыносимой, но я даже не представлял, насколько мне ненавистно все это. Только сейчас, сидя в мягком, обитом ярким ситцем кресле, я осознал это, и на меня нахлынуло чувство отвращения. Какое мне, в конце концов, дело до политических чудачеств Остина Купера? Но тут, оказывается, ничего не поделаешь. От прошлого не уйти. До поры до времени оно таится, дожидаясь своего часа, и в какой-то момент дает о себе знать.
Артур посмотрел на часы, медленно подошел к столу, взглянул на календарь:
– В час у меня деловое свидание, после этого надо непременно вздремнуть. Что, если часов в пять, Пола? Джон, ты можешь зайти сюда, скажем, в четыре тридцать, и мы отправимся в библиотеку вместе. Как вы, Пола?
– Хорошо, в пять я буду на месте… Я уверена, Сирил хотел бы, чтобы в такую минуту мы обратились именно к вам. – Она вытерла слезы. Меня радовало, что Сирил оставил ей какую-то сумму. По крайней мере, отныне Поле не придется больше ни в чем нуждаться.
Мы вышли от Артура вместе, и уже в холле я услышал, как кто-то громко произнес мое имя. Обернувшись, я увидел за стойкой клерка, который, подобострастно улыбаясь мне, одному из Куперов, сказал, что меня просят к телефону.
