– И вы опоздали, мистер Купер. – Он больше не смотрел на меня, а энергично помешивал кочергой золу в камине.
– Нет, к вашему сведению, я не опоздал. Я приехал вечером. Поздно вечером.
– Тогда почему же вы его не обнаружили сразу, позвольте вас спросить?
– Потому что его здесь не было. По крайней мере…
– Значит, вы заходили в эту комнату?
– Нет, я…
– Но вы были в доме? Вы ночевали здесь?
– Нет.
– Нет? Мне показалось, вы сказали, что приехали вчера вечером. Должно быть, я ослышался… – Он продолжал стоять ко мне спиной.
Брэдли тем временем достал из золотого портсигара сигарету, постучал концом о крышку.
– Я действительно приехал вчера вечером. Зашел в дом около одиннадцати, походил внизу какое-то время, потом взял бутылку коньяка и поехал во флигель у озера, там и заночевал.
– И брата вы не видели?
– Естественно, нет.
– Здорово мело, мистер Купер?
– Да, здорово.
– И вы не заметили следов машины, ведущих к дому?
– Нет. Был совершенно ровный наст. И сугробы.
– Но очень темно?
– Да, очень. Ни луны, ни электрического света.
– Та-ак. – Он наконец-то соблаговолил повернуться ко мне лицом. – Значит, вы не заметили никаких следов, которые говорили бы о приезде вашего брата, потому что, как я полагаю, он приехал раньше вас, мистер Купер, и все следы, которые он оставил, к тому времени замело. – Он снова расплылся в улыбке. – Пожалуйста, поймите, это только догадки, одни догадки, мистер Купер. – Улыбка исчезла с его лица. – Но готов руку дать на отсечение, что я прав. – Он повернулся к Брэдли, слушавшему его с легкой усмешкой. – Я повидал на своем веку чертовски много трупов, доктор, и сказал бы, что этот человек мертв уже по крайней мере целые сутки. – Он посмотрел на свои маленькие, изящные, квадратной формы золотые часики. – Вы же, мистер Купер, тоже находитесь здесь около суток. Странное совпадение, не так ли? Вы проделали весь этот путь сквозь пургу и приехали сюда, возможно, за несколько минут до смерти своего брата. – Он покачал головой. – Откуда прибыл ваш брат, мистер Купер? Насколько мне известно, он здесь давненько не появлялся. Откуда он взялся?
– Из Буэнос-Айреса, – ответил я. – Во всяком случае, телеграмма пришла оттуда.
– С ума сойти, из Буэнос-Айреса! – удивился он. – Стоило мчаться бог весть откуда, чтобы в родном доме умереть. Глупо, не правда ли?
Мы спускались вслед за ним по лестнице, когда Брэдли поинтересовался, как моя голова. Прежде чем я успел ответить, Питерсон спросил не останавливаясь:
