Человек-Паук вскочил и принялся нервно расхаживать взад-вперед. Почему? Что, что не так? Он сделал музыку громче. Деревянная ручка была, как и положено, у серьезных аппаратов, в самом низу, и для того, чтобы изменить громкость, надо было отвесить усилку глубокий поклон. Человек-Паук слушал звук с разных точек, так и сяк вращая головой. Та же ерунда. Глушняк какой-то. Болото мутное. Человек-Паук почесал в затылке отверткой. Так, сказал он сам себе. Спокойно, паучок. Последний раз я слушал «Темную Сторону» уже после того, как довел до конца твикинг нижнего спектра верхних частот, так? Так. После этого я вроде бы ничего не менял. Может, просто лампы не прогрелись? Он оглянулся на лампы. Да нет… Что же тогда? И тут Человека-Паука осенило. Провода! Конечно же.
Вчера он экспериментировал с кабелями. Человек-Паук обесточил усилитель, развинтил клеммы блока питания, извлек сетевой кабель, толщиной в пол его руки. Перевернул его наоборот, и вновь посадил на винты. Снова запустил пластинку, и на лице его расцвела улыбка. Надоедливые барабаны вновь заняли полагающееся им в звуковой картине место. Вернулась глубина и резкость, вся муть рассосалась. Человек-Паук облегченно выдохнул и шутливо погрозил усилителю отверткой. Хотя, конечно, он сам был виноват. Сам перепутал. Стоило поменять полярность силового кабеля и все стало на свои места.
Человек-Паук снова устроился в кресле, намереваясь целиком отдаться прослушиванию, однако где-то на середине альбома его стало клонить в сон. Человек-Паук шумно зевнул. Конечно, «Темная Сторона» это гениальная работа, ведь в процессе ее записи Алан Парсон впервые применил черетырехканальное сведение, а это установило новый стандарт звукозаписи на годы вперед. Ну и вообще, концептуально. Шедевр, кто бы спорил. Но он слушал этот шедевр тысячи раз. За время своего заточения, Человек-Паук растерял почти все желания, кроме двух — замучить еще какую-нибудь суку и послушать что-нибудь новое. Человек-Паук задремал на композиции «Большое шоу на небесах». Заснул, и ему приснился странный сон. Очень странный.
Ему приснилась Великая Паутина. Она висела в небе, и не было ей ни конца, ни края, многомерная, бесконечная, не одна паутина, а великое множество паутин, тесно переплетенных между собой. Человек-Паук прилип к ней крепко-накрепко. Он присмотрелся — нити Великой Паутины были не однородны, они стояли из малюсеньких, слегка мерцающих, ниточек, целых и разорванных. Человек-Паук пытался освободиться, дергался, как мог, но в результате, все больше увязал в ней; в конце концов, он запутался так, что не мог даже пошевелиться. Все, что ему осталось, это наблюдать, как сквозь белое ажурное кружево во тьме мерцают далекие звезды. Внезапно, Человек-Паук ощутил вибрацию. Нити паутины задрожали, кто-то приближался к нему. Он вытянул шею — по Паутине к нему ползла женщина. Женщина с восьмью ногами. Это Арахна, сразу понял Человек-Паук, она словно сошла с той картины, неизвестного художника эпохи Ренессанса, что так поразила его в детстве. Арахна, та самая гениальная ткачиха, из древнегреческих мифов, что превзошла в искусстве ткачества саму Афину. За это, эта старая склочница, превратила Арахну в паука, дав начало всему паучьему роду. Арахна подползла ближе. У нее было красивое восточное лицо, густые черные волосы водопадом падали на изящные плечи. Арахна нависла над Человеком-Пауком, сложила руки на груди и сказала:
