Один из них закован в черную броню, он из тех военных, что стояли в оцеплении. Сквозь транспарантное забрало его интерфейса видно бледно-желтый неполный круг, тень Пакмана лежит на его лице. Его гелиевая броня, титановый шлем слишком прочны для Меча. Проблема.
Девушка стреляет в солдата, оттянув тетиву на максимум.
Броня выдерживает, но силой удара солдата поднимает в воздух и относит на несколько метров назад прямо в гущу нападавших. Страйк!
Размеренное дыхание, напряженные мышцы.
Сосредоточие силы в точки ки.
Замах, удар, смена позиции.
Их враг смешон. Нелеп. Он лишен индивидуальности. Одного удара, одного выстрела, достаточно чтобы вывести их из строя. Никакое искусство тут не нужно. Просто колоть. Просто рубить. Они берут только массой. Зомби. Тупая агрессивная биомасса. У них одна тактика — подобраться поближе, повалить на землю и загрызть, забить, затоптать. Не дать себя схватить. Главное, не дать себя схватить.
Блок, выпад.
Они умирают без единого звука. Не открывая глаз. С улыбкой на лицах. Это придает всему оттенок фарса.
И если бы, как в его симуляторе кендо, с каждым ударом Меча от тел его врагов отлетали бы цифры нанесенного урона, Зиро бы не удивился.
Один из них хватается за лезвие и теряет пальцы.
Разворот, оценка ситуации.
Атака!
И остывающий в воздухе след метеора.
Контролируемая агрессия. Контролируемая ярость. Отсутствие самоконтроля в схватке равно поражению. Каждое движение Зиро, каждый взмах Меча, продиктовано лишь суровой необходимостью выживания. Однако, где-то далеко, где-то почти на другом конце Вселенной, Зиро чувствует на себе взгляд своего прежнего «Я», того «Я» что он считал собой, до тех пор, пока не поднял Меч. И это, его прежнее «Я», смотрит на него со страхом. Его прежнее «Я» поражено, в насколько жестокой форме, выходит его недовольство порядком вещей, недовольство людьми и тем миром, который они создали. Это недовольство всегда было в нем, но до поры, оно не имело выхода, оно дремало, придавленное спудом поведенческих паттернов, заложенных в его сознание кем-то другим для каких-то своих целей. Но мораль и совесть существуют до тех пор, пока твоей жизни ничего не угрожает. До того момента, как Меч впился в плоть первого врага. Это меняет все. С этого момента все становится просто и честно. Или ты — или тебя. Крещение кровью. И голос того, прежнего, «Я» уже почти не слышен, он медленно угасает в непроглядной тьме.
