Бросив украдкой взгляд в его сторону, Стародубцев невольно ссутулился — до того лицо районного инженера побледнело. Или это только показалось, потому что уже через мгновение на скулах Рогова выступила густая краска.
— Очень сочувствую… — приподняв одно плечо, Дробот уткнулся в бумаги. — Очень сочувствую, но все это решается в тресте.
— Подождите, — вступил в разговор Стародубцев и быстро повернулся к Рогову: — Мне кажется, Павел Гордеевич, что мы сможем понять друг друга, если будем говорить прямо.
Рогов молчал. Дробот потянулся было к телефонной трубке, но раздумал; Филенков настороженно застыл у оконной занавески. Стародубцев продолжал:
— Я как раз и хочу прямо обо всем сказать — это не лишнее, потому что тебе придется и на десятой работать с людьми, которые ничем не лучше и не хуже нас. Напрасно ты представляешь таких, как Дробот и я, консерваторами и рутинерами. Во-первых, это слишком элементарно, во-вторых…
Рогов рассмеялся.
— Это что же, продолжение стахановского слета или просто комментарии к моему выступлению там?
— Это не комментарии, но и не так это весело, — сухо оборвал Дробот.
— Чудесно! — Сжав губы, Рогов вырвал из лежавшего на столе блокнота листок и, набросав несколько слов, подал Дроботу. — Прошу предоставить мне отпуск на десять дней. На это я имею право. Район сдаю сегодня. А с шахты не уйду. Слышите? Не уйду! — он стремительно вышел из кабинета.
Аннушка все еще сидела в приемной и встретила Рогова приветным взмахом ресниц.
— Значит, свадьба, Аннушка? — спросил он и невольно прислушался к своему изменившемуся голосу. — Свадьба… Хорошее дело! И я у вас обязательно буду.
— Павел Гордеевич!.. — или слышала Аннушка разговор в кабинете, или поняла по глазам Рогова, что случилось нехорошее, потянулась к нему: — Павел Гордеевич, вы и потом будете к нам приходить?
А когда вечернее солнце коснулось оранжевым краем далеких фиолетовых гор и Рогов вышел из комби-пата, он вдруг без всяких, казалось бы, причин ощутил необычайную легкость во всем теле, свежую ясность в мыслях. Давно у него не было такого чувства — с самой войны. Тогда, во время войны, это случалось с ним обычно после того, как решение об операции прекращало томительную неопределенность ожидания. Это случалось перед атакой.
На тротуаре сидели несколько незнакомых шахтеров; видать, только что поднялись на-гора. Они поглядели вслед Рогову, кто-то сказал:
— Боевой парень.
Он рассмеялся про себя: «Ну, конечно, боевой!» И тут же столкнулся лицом к лицу с Черновым.
