— Не смотри на меня так! Слышишь?
От Таштагола до приискательского поселка Спасск нужно было подниматься на перевал по петляющему шоссе. Когда долина Кондомы осталась далеко внизу, а прямо на востоке встала голубоватым конусом гора Шерегешь, Валя вдруг присела на скате придорожной канавы и, пожевав кудрявый липкий листочек малины, сказала сквозь смех:
— Честное слово, я устала, Павел. Ну что ты все время бежишь и бежишь? У меня и дыхания уже не хватает. Вот упаду где-нибудь, отвечать будешь.
— Но ты же геолог, землепроходец, — отшутился Рогов и медленнее, уже серьезным тоном добавил: — Это же нас и разлучает сейчас с тобой.
— Разлучает… — повторила Валя и, качнув головой, прикрыла глаза.
Случилось так, что через неделю, уже в Сталинске, они снова говорили об этом, хотя тот и другой бессознательно откладывали разговор «на потом».
Один из последних вечеров провели у инженера-металлурга — Ивана Сергеевича Домбицкого. Старый кузнецкстроевец, страстный последователь знаменитого доменщика Курако, Домбицкий никогда не упускал случая порассказать о славных днях, когда на пустырях, на болотах зачинался огромный завод и красавец город.
В первую же минуту, залучив Рогова, Домбицкий с чувством продекламировал:
Я знаю —
город
будет,
Я знаю —
саду
цвесть,
Когда
такие люди
в стране
в советской
есть!
Потом подмигнул и со смехом сообщил:
— Понимаете, был недавно в Магнитогорске, так тамошние старожилы набрались смелости утверждать, что это стихотворение Владимир Владимирович написал об их городе! Большего самомнения нельзя вообразить. Строки эти написаны о Кузнецкстрое, о кузнецкстроевцах! Вы как думаете?
Рогов пожал плечами.
— Эти строки написаны о Кузнецке, но я думаю, и магнитогорцы правы.
— Вот как! — Домбицкий недоверчиво улыбнулся. В дом к хозяину собрались хорошие, веселые люди — два артиста из городского театра, профессор Скитский из Новосибирска — ученый с телосложением лесоруба, с умными веселыми глазами под широким лбом, две студентки-педагогички, родственницы Домбицкого. Одна из них — светленькая, в строгом вечернем костюме — задушевно спела несколько песен, страшно робея при этом, за что и была награждена горячими аплодисментами.
Профессор рассказывал о своей последней экспедиции на Томь-Усинское угольное месторождение. Рогов заметил, как Валя непроизвольно придвинулась к рассказчику, как на ее лице вспыхнул неровный румянец. О планах исследовательских работ она расспрашивала жадно, порывисто, казалось, забыв обо всем, кроме этого.
