Аннушка вздохнула, поправила на плечах косынку, огляделась вокруг и заговорила быстро, полушепотом:
— Потому что нет лучше места на земле, чем наш рудник! Понимаете? Нет! Все здесь новое, молодое, сильное… И люди, и работа, и даже песни как-то лучше поются.
— А еще почему?
— И еще… я здесь жить начала по-настоящему, по-взрослому.
Рогов полюбопытствовал:
— Сколько же взрослому человеку лет?
— Девятнадцать! Видите? Но разговор о вас…
— Точнее, о руднике, — поправил Рогов и замолчал.
Речка сонно болтала с прибрежными камнями. Ночь летела над теплой землей. Большая оранжевая луна висела над гребнем невысокой горы. Гудели моторы на эстакадах ближней шахты. На путях трудолюбиво пыхтел маневровый паровозик. В нагорных улицах девичий хор выводил проголосную песню. От всего этого повеяло таким покоем, таким миром, что Рогов невольно затаил дыхание. И даже не заметил, как заговорил, медленно, убежденно:
— Аннушка… хорошие вы слова сказали, но я сказал бы их иначе: нет лучше места в мире, чем наша большая земля… Своя земля. На тысячи верст своя земля. Вот в чем главное. Поэтому и рудник дорог, и шахта, и люди. Вот сейчас ночь, тишина… А вдруг бы мы с вами совершили сейчас невозможное — ухватились бы за край кузбасской земли у подножья Алатау и приподняли бы его… А? Посмотрите-ка, что мы увидели бы! Ночь, а сразу над землей стало светло. Видите, сколько забоев, сколько людей, слышите, какой грохот поднимается к самому небу?
Рогов вздохнул, ссутулил плечи и закончил немного будничным тоном:
— А вот эти огни слева — это наш рудник. Но что это там делается на «Капитальной»? Посмотрите! В некоторых лавах темно. Почему там не работают? А недалеко от рудничного двора стоит целый состав, груженный углем. Почему он стоит? Почему машинист не торопится? Ну как тут не поругаться с начальником подземного транспорта?
Аннушка засмеялась негромко.
— Начали вы стихами..
— А кончил прозой? — подхватил Рогов. — Вот вам и сказ весь — почему я беспокойный.
— Это хорошо… — девушка зябко повела плечами. — Верно вы сказали… Значит, вам не может быть скучно!
Рогов отшутился:
— Давайте о чем-нибудь другом.
— О чем же? О звездах я не умею.
— Я тоже.
— Тогда помолчим, хотя Коля Дубинцев часто мне говорит, что я не умею молчать.
— Коля Дубинцев?
— Да… техник… Теперь на вашем пятом участке работает горным мастером. Разве вы не знаете? Это… — она на секунду замялась, а потом, решительно приподняв личико, добавила: — Это мой близкий друг.
