И вдруг острая тоска охватывает Рогова. Ему вот не с кем сегодня поговорить. Сам, конечно, виноват, что до сих пор не смог прочно врасти в человеческий коллектив.
Как не хватает Вали! Взял бы ее сейчас за руку, заглянул бы в глаза и сказал всего одно слово…
Рогов повертывается от окна, идет к вешалке, берет кепку и, ступив через порог, плотно захлопывает за собой дверь. Какую глупость спорол, что не спросил у забойщика Некрасова адреса — сходил бы к нему, чего лучше. А тут вот приходится искать себе места в этом вечере.
В клубе не оказалось никого знакомых, и он уже собирался уходить, когда столкнулся с техником Аннушкой Ермолаевой. С ней он уже много раз встречался в техническом отделе шахтоуправления.
— Мне жалко вас стало, — приветливо улыбаясь, призналась она. — Стоит такой большущий… Наверно, думаю, потому и стоит на месте, не двигается, что боится наступить на кого-нибудь.
— Это почти правильно! — засмеялся Рогов. — Если судить по вас — народ здесь некрупный.
Девушка смотрела на него снизу вверх, и от этого лицо ее, чистой матовой белизны, казалось немного торжественным.
Даже вот так, вблизи, она походила на девочку. Фигурка тоненькая, перехваченная в талии цветным пояском, светлые глаза, затененные густыми ресницами, широко открыты, в них веселое любопытство; пышные каштановые волосы заплетены в тугую косу. Но стоило присмотреться к этой слабой на вид девушке, к тому, как смело развернуты ее плечи, как иногда упрямо сжимаются ее губы, как она независимо вскидывает свою маленькую голову, стоило присмотреться — и сразу перед вами вставал взрослый сложившийся человек.
Услышав звонок, она заторопилась.
— Дайте руку, Павел Гордеевич, я вас проведу в зал.
Когда сеанс окончился и они вышли из клуба, Аннушка была молчалива. Они остановились на деревянном мостике через речушку.
— Как это хорошо! — вздохнула девушка.
— О чем это вы?
— Да вот, есть такие кинокартины: когда смотришь — смеешься, а потом думаешь как о большой правде… А как вы себя чувствуете после войны? — неожиданно спросила она. — Я слышала разговоры на шахте: один за вас, другой против. Одни говорят — дельный, другие — беспокойный. А на самом деле какой вы?
— Какой я? — Рогов помедлил. — Такой же, как все.
— Как Дробот?
Рогов невольно рассмеялся.
— Ну, это, знаете, довольно зло! Не знаю, хуже или лучше, но не такой, как Дробот.
— А скажите, вам не скучно на руднике?
— А если скажу, что скучно?
— Я не поверю.
— Почему?
