–Я не знаю! Честно – не знаю, – забился в руках солдат студент. – Мы с Нюсей разговаривали, а потом Яна подошла и протянула нам открытые банки. Мы и съели. Мы еще подумали, с чего вы так расщедрились…
–Че за херня? Это точно Песец! Точно он! Бля буду – он! – Левченко подскочил к лежащему ефрейтору и ударил его ботинком.
–Тащите студента к шлюзу, – устало бросил сержант и плюхнулся на койку.
–А вы знаете… Песец-то прав. Вы все спятили, – Бутылин оглядел товарищей. – Мы завтра все равно в последний рейд выходим. А вы уже друг другу пулю в голову готовы пустить.
–Песца в сортир и там заприте. Потом с ним поговорим. Гуманист хренов, – приказал Страдивари.
–Ты меня слышишь, Саня? Песец – прав. И профессор тот был прав. Мы все – чудовища… – Бутылин присел на тумбочку у стенки и положил руки на колени.
–Охренеть можно, – фыркнул Страдивари. – Мы чудовища. Ах, боже мой!
–Слушай, командир. – Левченко неожиданно замер. – А Песец не мог им банки вынести! Серьезно. Мы весь день на виду были друг у друга. В генераторной провозились сколько времени. Он один раз выходил, да и то не на склад – я видел. Может, не он?
–Вы все – чудовища, – повторил Бутылин.
–Роман? – Страдивари подскочил на кровати. – Ты?
–Вы унижали их все это время, как со зверьем обращались. Нет, Песец не унижал. Хотя он тоже тварь еще та… Он Яну-то трахал. Я лично видел… Ну да черт с ней, с Яной. Вы их за людей-то не держали, верно? Гражданские… Пустое место…
–Роман… – опешивший сержант схватился за голову. Замер с разинутым от изумления ртом Левченко.
–Пиздец… – произнес Падланов.
–Вот я и решил – пусть поедят напоследок. Ты все равно их в расход собирался пускать. Вот и вскрыл я склад. Тушенку достал. Открыл. Отдал Яне. Ключ положил на место. А вот почему банки оказались у Соколова – не знаю. Судьба. Он самый большой ублюдок среди вас был, – словно робот, глядя в стену, бубнил Бутылин.
–Идиот, – протянул сержант. – Зачем, Роман?
–Когда я услышал выстрелы – все полностью понял. Сначала просто испугался, когда вы тут разборки начали учинять. А потом… Подумать только – стрелять друг в друга из-за трех банок паршивых консервов. Вам нельзя на поверхность. Вы хуже мутантов.
В комнату вбежал испуганный Устин:
–Саня! Пульт угроблен! Какая-то сука его в хлам раскурочила. Нам не открыть шлюз!
–Вам нельзя на поверхность, – повторил улыбающийся Бутылин.
–Пиздец, – обреченно выдохнул Падланов.
