— Папа!
— Мальчик мой! Сынок! — Жан закружился на месте. — Как я скучал по тебе!
Симона оглянулась на Николаса. Тот стоял на коленях перед Женевьевой и обнимал ее плечи. Женевьева тихонько плакала. Симона не могла понять выражения в глазах Ника. Что это было — облегчение, грусть, сочувствие?
Жан остановился. Дидье повис на его руках.
— Ты можешь остаться? — с тревогой спросил Жан, как будто знал, какой услышит ответ.
Дидье покачал головой:
— Я соскучился по маме.
— Я понимаю, малыш, понимаю, — прошептал Жан.
— Папа? — позвал Дидье.
— Да, сынок.
Дидье ткнул пальчиком ему в грудь:
— У тебя ничего нет поесть?
Симона не сдержалась и громко рассмеялась, рядом, к ее удивлению, ухмыльнулся Ник.
Жан неохотно опустил Дидье на пол и полез в сумку у себя на поясе:
— Так, что мы тут имеем? Посмотрим… Ты любишь цукаты?
Дидье кивнул, взял из его рук маленький кусочек, почти крошку, сунул ее в рот и стал жевать. Глаза его закрылись, на лице появилось мечтательное выражение. Он сглотнул.
— Спасибо.
— Рад, что тебе понравилось. — Жан присел перед сыном на корточки. — Скажи мне, малыш, сколько времени…
Дидье ладошкой закрыл ему рот.
— Прямо сейчас? — прошептал Жан.
Дидье кивнул и поцеловал старого француза в щеку. Жан прижал сына к себе.
— Я люблю тебя, маленький. Всегда любил и всегда буду любить. Поцелуй за меня свою маму, ладно?
— Поцелую. — Дидье улыбнулся ему в последний раз, потом обернулся к Николасу и Женевьеве. — Прощайте, миледи, — учтиво проговорил он. — Вы очень добры.
— Прощай, Дидье. Ты очень умный мальчик. — Вдовствующая баронесса улыбнулась самой жизнерадостной улыбкой, какую смогла изобразить в своем плачевном состоянии.
Дидье вздохнул и посмотрел на Ника:
— Благодарю вас, милорд, что позволили мне прокатиться на Великолепном.
Симона увидела, как задергалась исцарапанная веревкой шея Ника. Он откашлялся.
— Мне жаль, что я не сразу в тебя поверил, Дидье.
— Да ладно, барон. — На лице Дидье появилась лукавая улыбка и осветила его, как утренний луч. — Я тоже в тебя сначала не верил.
Ник фыркнул и протянул мальчику руку. Дидье расправил плечи и с достоинством вложил свою ладошку в руку барона. Ник притянул его к себе и поцеловал в макушку.
— Я твой должник.
Дидье отстранился:
— Прощайте, барон.
И Дидье повернулся к Симоне. Сердце ее было до краев заполнено любовью к этому малышу, такому милому, чистому! Грусть и радость смешались в ее душе. Симона снова опустилась перед ним на колени, вздохнула и сказала:
