— Надеюсь, Фицтодд, — ухмыльнулся Арман, — балка не лопнет. — И он выразительно ткнул пальцем в пролом.
Лицо Николаса покраснело, он с яростью посмотрел на Армана и дернул ногами.
Дю Рош посмотрел на Симону, приложил ладонь к губам и, словно бы сообщая ей некую тайну, шепотом произнес:
— Колья. — И дернул головой в сторону ямы. — Должно быть, там когда-то была темница. Удобно, правда?
Элдон трижды обмотал веревку вокруг боковой балки и отошел в сторону. Симона слышала, как трещит дерево.
— Он упадет! — закричала она и с трудом привстала на колени, с отчаянием обшаривая комнату в поисках Дидье.
— Вполне возможно, — кивнул Арман. — Или задохнется. Мне все равно.
Симона вскочила на ноги и бросилась к тому месту, где закрепленная веревка, разматываясь, медленно скользила по трухлявому дереву. Изо рта Ника вырывался хрип, ноги дергались в воздухе. Элдон с угрожающим видом заступил Симоне дорогу, но Арман махнул рукой:
— Оставь ее. У нее не хватит силы удержать его, зато будет занятие, пока балка не треснет и не утащит ее наверх.
Симона добежала до веревки и, как смогла, обмотала ее вокруг своих связанных рук.
— Симона, — прохрипел Ник, — отпусти!
— Нет! — зарыдала она. — Я не позволю тебе упасть.
— Арман! — Дрожащий и слабый голос Женевьевы перекрывал рев бури за стеной. — Отпусти его!
Симона оглянулась. Женевьева пробралась к небрежно брошенному оружию Ника, вытащила из ножен небольшой кинжал и приложила лезвие к своей кисти.
— Отпусти его, или я сейчас же убью себя! — выкрикнула Женевьева. На белом, как алебастр, лице ледяные глаза сверкали непоколебимой решимостью.
Элдон переводил взгляд с Армана на Женевьеву, не зная, что ему делать.
— Женевьева, сокровище мое, — успокаивающе заговорил Арман и сделал шаг к Женевьеве. Его глаза с ужасом следили за ее руками. — Не надо…
— Назад! — выкрикнула она. — Еще один шаг, и я перережу себе вены.
Грубая веревка проскальзывала в ладонях Симоны, сдирая с них клочья кожи. Она видела торчащие в яме длинные заостренные колья. Пронзенное насквозь тело несчастного моряка сползло вниз.
Симона изо всех сил вцепилась в веревку.
Возможно, Арман был просто глуп, а возможно, по-настоящему безумен, но он шагнул к Женевьеве, и в тот же миг баронесса рассекла нежно-белую кожу кисти. Из пореза фонтаном хлынула алая кровь.
— Нет! — завопил Арман, отступая и прижимая здоровую руку к сердцу. — Женевьева, ты не можешь! Я столько лет ждал! — По его лицу потекли мутные слезы. — Я для тебя всем пожертвовал, всем!
