— Леди Симона. — Ивлин присела в легком реверансе. Ее глаза обежали комнату, замечая все мелкие подробности совместного бытия: брошенное платье Симоны, ванну с остывшей водой, оплывшие свечи.
«Пусть смотрит, — думала Симона, — пусть смотрит и думает что хочет».
— Что случилось? — холодно спросила Симона. — Зачем вы пришли… сестра? — Она прижала покрывало к груди и села на край кровати.
Бледное лицо Ивлин помрачнело.
— Ивлин, миледи. Зовите меня Ивлин. — Она сделала нерешительный шаг к Симоне. — Я пришла извиниться за свое поведение. Я не знала, что Ни… что барон женился, и непростительно оскорбила вас. Но я прошу вас учесть обстоятельства и проявить милость.
Симона смотрела на Ивлин, понимая, что следует ее успокоить. В конце концов, она ведь тоже любит Николаса! Но все же не так! Не так, как Симона. Иначе бы никогда его не покинула.
Симона поднялась с кровати и прошла к сундуку, где хранились вещи ее матери. Откинув крышку, она достала монетку и сердцевидный ключик, положила их на ладонь. Ивлин, прерывая неловкое молчание, продолжала свои объяснения.
— Я не могу не чувствовать, что виновата в том… что случилось в Обни, — шепотом закончила она. — Если бы я не сбежала в монастырь…
— Если бы вы не сбежали, — прервала ее Симона, сжимая в руке два маленьких металлических предмета, — вы были бы сейчас на моем месте, ведь так?
Ивлин побелела как мел, а Симона ощутила укоры совести. Но ее собственное горе и гнев не позволяли ей считаться с горем Ивлин. Да, она потеряла отца и дом, но разве с ней, с Симоной, случилось не то же самое? И с чем еще ей придется расстаться?
Не помня себя от отчаяния, она швырнула ключ и монету в Ивлин. Вещи со звоном покатились по дубовому полу.
— Я прочитала ваши письма, — прошипела Симона. Несколько секунд они смотрели друг на друга и понимали друг друга без слов.
— Вы ведь его любите? — спокойно спросила Ивлин.
— Забирайте свои вещи и не попадайтесь мне на глаза, святоша! — с тихой яростью прошептала Симона. — Вы его скоро получите. Какое вам дело до моих чувств?
Ивлин нагнулась, чтобы подобрать ключик и монетку.
— Леди Симона, я вовсе не собираюсь… — начала Ивлин, протягивая к Симоне дрожащую руку. — Пожалуйста…
— Уходите! — Симона указала на дверь. — Оставьте меня в покое.
Ивлин отшатнулась к стене.
— Простите меня, леди Симона, — прошептала она. — Пожалуйста. — И через секунду исчезла за дверью.
Симона вцепилась себе в горло, пытаясь сдержать рыдания.
