Мгновение поколебавшись, Симона приблизилась к старухе. Та на нее даже не посмотрела.
— Когда я скажу, перекати его и держи так, чтобы он лежал на боку. Племяшка, а ты пока займись крапивой. Женни, держи его голову. — Старуха придвинула укрытый тканью предмет. — Ну, девочки, взялись!
Симона напряглась и изо всех сил потянула бьющееся в конвульсиях тело Хандаара. Хейт, что-то бормоча себе под нос, стала быстро посыпать шерстяной матрац сухими, ломкими листьями.
— Хорошо. Теперь уложите его.
Симона опустила Хандаара. Со страхом и удивлением наблюдала она за последующими действиями колдуньи.
Та подняла над Хандааром костлявые руки, и фигуру Минервы стал окутывать мягкий серебристый туман. Потом она заговорила мелодичным, спокойным и вовсе не старческим голосом:
Когда леди шла по лесу,
Все вокруг цвело и пело,
И кровавая дорожка
Убегала от нее.
Минерва обернула свою кисть заплатанной пыльной юбкой, вынула из жаровни раскаленный докрасна кинжал и легонько провела им по плечу Хандаара. Раздалось шипение, и остаток повязки отвалился и упал на пол.
Тут охотник появился,
И, велев ему не медлить,
Чашу полную до края
Леди поднесла ему.
Минерва отложила кинжал, а Симона с удивлением отметила, что конвульсии раненого стали слабее. Затем колдунья развернула принесенный предмет. Под тканью оказался серебристо-синий кусок льда. Минерва подняла его над Хандааром, секунду подержала, а затем положила на плечо старого лорда.
Страшно леди закричала,
И зима к ней прибежала,
Чтоб спасти детей от смерти,
Чтобы кровь остановить!
Слова заклинания стихли, и только тут Симона заметила, что все это время стояла, затаив дыхание. Она облегченно выдохнула и посмотрела на Хандаара. Тот лежал спокойно, с умиротворенным выражением на лице. Как ни странно, кровь больше не сочилась из-под быстро уменьшающегося куска льда, а талая вода словно бы обволакивала рану.
Какой же волшебной силой обладает эта старуха, если она способна остановить такое кровотечение? В присутствии Минервы Хейт и Женевьева быстро успокоились. Вдовствующая баронесса перестала плакать и, бормоча благодарности, обнимала целительницу.
Однако Минерва легко высвободилась из ее объятий.
— Ну все, все! Теперь вам надо отдохнуть, а племяшка пусть займется своим ребенком. Мы с Симоной позаботимся о больном, пока вы не вернетесь.
Симона испуганно следила за Женевьевой. Неужели эти две женщины — ее единственные союзники — оставят Симону наедине с умирающим воином и этой невероятно старой знахаркой? У Симоны оборвалось сердце, когда Хейт вскочила на ноги.
