Ирину было очень жаль. Маргарита по своему опыту знала, что нет ничего хуже таких вот, как у нее, «зависающих» ситуаций, когда все не так плохо, чтобы решаться на кардинальные перемены, и в то же время тоска разбирает — хоть волком вой. Поэтому она молчала, не зная, что сказать, а Ирина, глядя в сторону, старательно разглаживала сгибы газеты, с обложки которой застенчиво улыбался любвеобильный продюсер, вовсе не боявшийся крутых перемен.
Звонок в дверь прервал неловкое молчание, Ирина отправилась открывать, а Маргарита решила унести в кухню тарелки, чашки и блюдца. Последнее блюдце со скарабеем, только что привезенное из Египта, едва не выпало у нее из рук, когда она услышала голос Литвиненко из коридора, — нет, она не испугалась, это не в ее характере, но меньше всего ей хотелось бы сейчас встречаться с этим напыщенным самовлюбленным болваном, который хочет всех заставить плясать под его дудку, а себе прощает всякие шкодливые делишки. Ох, был бы ты, Литвиненко, не Иркиным мужем, я бы тебе устроила цирк с доставкой на дом!
– Ириша, у нас гости? — гудел Валентин в прихожей. — А я освободился пораньше, ну ее к черту, эту работу, домой хочется, соскучился в этих египетах…
Заглянув в кухню, он замер на пороге. Маргарита насмешливо наблюдала, как меняется выражение его лица: от благодушно-расслабленного — к удивленному, растерянному, злому.
– Вот и хорошо, что пораньше, отпуск есть отпуск, — идя следом за ним, говорила Ирина. — Мы тут с Ритой смеемся: а правда, если муж любовнице кольцо купил за полмиллиона, она может половину себе потребовать? Деньгами или просто так — полкольца? Про Бодунова… помнишь, я тебе говорила… ты что, Валя?
Маргарита, так и не дождавшись от Литвиненко хотя бы нейтрального «здрасьте», тоже разозлилась — она не позволит обращаться с собой как с тряпкой. И добавила:
– И если шубу норковую, голубую там или зеленую — то тоже пополам с женой, правда, Валя?
Застигнутый врасплох, Валентин, который всегда гордился своим умением внешне не проявлять эмоций, совершил роковую ошибку — он сорвался.
– Какую шубу, что ты несешь?! — заорал он.
Увидел, как у жены и ее подруги изумленно расширились глаза — его реакция и в самом деле была неадекватной, ведь можно было все принять за шутку, не понять и не заметить, — но он уже не мог остановиться. Он испугался, а лучший способ защиты, как известно, нападение.
– Я тебе ясно сказал — чтобы ноги твоей не было в нашем доме! Довольно ты меня компрометировала, так теперь я еще и дело ваше гребаное веду, а ты смеешь ко мне домой являться!
